«Я, дорогой Витя, сижу на этом деле, знаю, следовательно, его, а ты если уж занялся железками да искоренением пьянства в цехе, так и бей в этом разрезе, ко мне не лезь…»
Петров — небритый, в халате на драном свитере — пересек комнату, взял что-то у Сорина, приблизился к ноющему усилителю и, как кинжалом, ткнул его отверткою. Усилитель замер, и медленно, с большими интервалами стал отбивать импульсы электромеханический счетчик. Все повернулись к «Эвкалипту». Сорин подошел ко второму усилителю, проделал операцию Петрова, эффект получился тот же. Все вскочили, бросились к «Эвкалиптам». Произошло невероятное: жало отвертки, просунутое в щель между вертикальной лицевой панелью и горизонтальною платой, мгновенно прекращало генерацию. Фокус блистательно удался на третьем усилителе. «Эвкалипты» выключили.
Несколько минут все молчали. Потом Синников многословно предположил, что «эффект отвертки» объясняется разделением ею внутриобъемных емкостей.
Его почти не слушали. Монтажнику и то было ясно, что дело здесь не в мифических емкостях, а в самом примитивном заземлении. Усилитель, что теперь совершенно ясно, разработан был неверно, все пятьдесят «Эвкалиптов» когда-нибудь загенерируют — и сорок семь принятых ОТК и три пока не принятых.
Труфанов, наименее оживленный из всех, вернулся к своему месту, но не садился, а стоял, давал понять, что самое время кончать с «Эвкалиптами», раз причина генерации найдена. Фомин, как только отхлынуло от усилителей начальство, схватил электродрель и просверлил в лицевых панелях и платах отверстия — для винтов, которые намертво сопрягут металлические поверхности. Начальница пятой лаборатории пошепталась в углу со своим инженером, потом они заполнили документ, называемый карточкой допуска, и подали его Светланову. А тот, заметив карточку допуска и не желая ее признавать, вслушивался в виртуозный свист Петрова и думал, что пора уходить на пенсию… Он знал, что от его подписи на документе зависит месячный, а то и полугодовой план завода, и скосил глаза. Так и есть: «Допустить сквозные отверстия…» Причина? Начальница, кандидат наук, умно свалила на конструкторов.
— Эту липу я не подпишу! — Щелчком пальца Светланов сбросил карточку на пол. Потом поднялся, хотел, чтоб его все слышали. — Не подпишу!
Он вышел из регулировки, хлопнув оргстеклянной дверью. Взрыв был неожиданным — Фомин спрятался в угол. Сорин, ввертывавший винты, замер с отверткою в руке.
Труфанов все видел и все слышал, но ничего не изменилось в его полусонном лице, в выжидательной позе. Отвечая на взгляд Сорина наклоном головы, он приказал ввертывать дальше, протянул руку, пошевелил пальцами и ему подали карточку допуска. Потом он величественно покинул регулировку и прошел за стеклом в комнату начальника БЦК.