— Вот, по-моему, это здесь. Гражданин, это Оранжерейная 6-а? — поинтересовался водитель у пожилого мужчины в спортивных трусах и майке, сидящего на скамейке без спинки.
Когда-то у скамейки была спинка — судя по сохранившимся чугунным боковинам, но она исчезла лет десять назад. Спинку демонтировал сам пожилой мужчина — Шульга Владимир Станиславович, пенсионер. Чтобы подростки с ногами не взбирались на скамейку.
Правда, после переделки Шульге и самому приходилось испытывать определенные неудобства — он не мог расслабиться и подставить лицо солнечным лучам. Последние десять лет Шульга вынужден был сидеть по-птичьи — скрючившись, на самом краешке скамейки. Как ласточка на электрическом проводе… Что поделаешь, ради порядка пришлось пойти на некоторые жертвы.
Когда-то — лет 15 назад — Шульга работал вторым заместителем председателя горисполкома. Особой ценности как работник Шульга не представлял, и когда Владимира Станиславовича отправляли на пенсию, в горисполкоме ему подарили всего лишь книгу кулинарных рецептов «Рецепты вечной молодости». Владимир Станиславович всегда читал ее перед обедом.
— Так что, уважаемый, это улица Оранжерейная? — переспросил таксист. — А то мне надо ехать.
— Не знаю, спросите у кого-нибудь другого, я сейчас увлечен чтением, — ответил мужчина и углубился в книгу кулинарных рецептов.
— Это здесь, я точно помню, — из такси выскочила симпатичная девочка тринадцати лет, в белоснежных шортах и алой майке. — Вот абрикосовое дерево, там, на углу — газетный киоск. И этот мужчина с книгой пять лет назад точно также сидел. Вы же сидели здесь пять лет назад?
— Я вам не мужчина. Меня зовут Владимир Станиславович Шульга, я бывший заместитель председателя горисполкома, я всегда здесь сижу с тех пор, как ушел на пенсию, — недружелюбно ответил мужчина в спортивных трусах. — А вы кто такая?
— А я — Маша, внучка Веры Сергеевны со второго этажа.
— Так вот откуда в вашем голосе дерзость… Понятно… Я не знаю, и знать не хочу никакую Веру Сергеевну, — сказал Шульга и раскрыл поваренную книгу на любимой главе о гороховом супе с гренками.
— Нет у нас никакой Веры Сергеевны, у нас в доме только положительные люди живут, поищите в других домах, — из подъезда вышла пожилая небольшого роста дама, в слишком коротком для ее возраста и комплекции платье. Она осторожно несла перед собой алюминиевый половник.
— Володя, попробуй, не пересолила? Гороховый суп, по всем правилам, как ты хотел. Подуй, горячее.
— С гренками? — Шульга подул на половник, лизнул языком желтую жижу и выплюнул. — Одна соль. Клава, ты что, опять влюбилась?