Ранним утром они выехали на возвышенность, с которой была видна большая долина. Деревья отбрасывали длинные тени. Дальше, как сказали разведчики, за теми горами, жили люди. Они могут быть там к середине дня.
Субетай долго смотрел на долину. Потом тронул поводья. Люди хотели последовать за ним, но шаман остановил их жестом.
Субетай остановился на некотором расстоянии от своих. Ему стало трудно дышать.
Он спешился и поцеловал землю.
Теперь всегда светило солнце. Небо было всегда ясным. Земля как будто рассматривала его, изучала. Приглядывалась к нему.
Перед тем как отправиться с последнего перевала к своему народу, Субетай долго пробыл один. Молился. Смотрел. Это все, что у меня есть, думал он. А если меня не примут? Это не важно. Это — все, что у меня есть. Все, что мое по праву.
Ему хотелось посидеть так еще. Прислушаться к тишине этой земли, ее дыханию, ее звукам.
Субетай покачал головой. Вот оно — мое наследство. Он провел пальцем по амулету. Единственное, что у меня осталось от отца, вот оно, этот кусочек золота. Больше ничего. Ни голоса, ни лица. Ни одежды отца, ни его владений, никакого наследства нет у меня, ханского сына. Отец подарил мне жизнь и погиб, не зная обо мне. Только это у меня и осталось от него, только моя жизнь.
Субетай засмеялся. Какие царства сравнятся с этим даром? Неужели надо было попасть сюда, чтобы понять…
Горы издалека были похожи на шкуру зверя во время линьки. Какие звери водились здесь?
Счастье — это засыпать под разговор тех, кого любишь, почему-то вдруг подумал Субетай.
Всадники продолжили путь по небольшому ущелью, которое привело их в долину. Многое здесь было почти как там, где Субетай вырос. Но небо было другим. Другие облака. Не такие плотные, более плоские. Белые, но другого цвета. Другого белого цвета. Незнакомый запах степи. И трава: похожая, но чего-то недостает. Не сразу Субетай понял: здесь не было той невзрачной стелющейся травы, которая растет повсюду на его родине. Надо же, подумал он, если бы эта трава была здесь, он бы ее и не заметил. А то, что ее нет, все изменило. Вот так. Привыкай к новому дому. И он опять подумал о своем отце. Какой он был?
На следующий день они увидели первый знак. На стоящей каменной плите было выбито изображение оленя с головой грифа. Другие плиты, поросшие травой, лежали вокруг давно потерявшего свои очертания кургана.
Шаман закрыл глаза, прислушиваясь.
— Духи. Здесь поют духи.
Субетай прикрыл глаза и тоже услышал какой-то шелест, шепот… шорох… Ветер?
— Нет, — покачал головой шаман. — Это их песни.