Все утро я маялась от скуки и развлекала маму. Которой было не до меня. Ее болезнь и не думала отступать. Мама стонала, потом извинялась, опять стонала. И была непривычно раздражительной. Борька, покрутившись возле нас, не нашел лучшего занятия, как прилепиться к младшему Михаилу. Внезапно оказавшемуся учителем истории. И они в другой комнате о чем-то там историческом бубнили на два голоса.
Мама с тоской поглядывала на окно — даже к нему она не могла подойти. Толку-то, что приехала туда, где прошло ее счастливое детство? Сейчас она лишена возможности видеть поселок точно так же, как если бы находилась за две тысячи километров отсюда.
Нас она никуда не отпускала. Если на улицу, то только до туалета — и сразу обратно. Да честно если, и не хотелось никуда идти. К тому же ближе к обеду не по-детски ливануло. Первая гроза.
Светки все не было, тетя Надя с утра убежала торговать в своем круглосуточном ларьке, а со двора доносилась ожесточенная возня Михаила — не только историка, но и владельца «свинского хозяйства». Лиза? Не знаю, где была. А Борька, потеряв в лице Михаила собеседника, утешился найденной книгой. Прислонясь спиной к теплой батарее, он время от времени лупил себя кулаком то по коленке, то по полу, и заливался брутальным смехом.
— Даррелла, что ли, нашел? — интересуется мамо.
— «Традиционную корейскую кухню!» — отвечает ее сын.
— А гиенимся так чего? — Заглядываю в текст.
— Тоядикогивандяккук! А, не, вон еще: тоядикогикочикуи! Поняла?
— Поняла. Твой разум тебя окончательно покинул.
— Сама ты! Я тебе нормально по-корейски говорю: «суп с фрикадельками из свинины и тубу» и «шашлык из свинины с вином»!
— Ну, про свинину это ты Свете будешь рассказывать — она оценит, ручаюсь. А что еще за «тубу» такое?
Борька шуршит страницами:
— Нашел! «Тубу или дубу — корейское блюдо из соевых бобов, приготовленное путем прокисания столовым уксусом или рассолом от кимчхи…»
— А что такое «кимчхи»?
— Да иди ты! Издевается! Мам, будто она «кимчхи» не знает!
И тут мама, потеряв терпение, прогоняет Борьку вон.
* * *
Я долго боялась подойти к Лизе, это непросто — видеть в стареющей тетеньке ребенка. А уж общаться соответственно ее умственному развитию — вообще ужас. Но, набравшись смелости, попросила у нее каких-нибудь лоскутков или тряпочек, и ножницы с иголкой.