Ответа не было. Я проснулась. Я прекрасно понимала, что найти ответ я должна сама. Мне и так все время дают подсказки.
Посмотрев на часы, я подпрыгнула. Половина десятого утра! До Тарасова ехать два часа. Значит, я там буду в самую жару, в двенадцать. Зайти домой, переодеться, принять душ – еще час. Получается, я смогу попасть к Ленке только часам к двум. А к Андрюхе – и вовсе вечером. А мне ведь надо еще найти тот театр…
Я быстро оделась. В доме было тихо. Все после ночных беспокойств спали. Я поставила чайник, налила себе кофе.
На кухню вышла сонная Ольга.
– Таня? – удивилась она. – Ты все-таки решила поехать?
Я кивнула.
– Оль, мне надо кое-что выяснить. Я вернусь завтра к вечеру. Надеюсь, что успею.
– Но ты же не выспалась!
– Оль, успокойся, я не в первый раз…
Допив кофе, я чмокнула Ольгу в щеку.
– Я перезвоню, – пообещала я. – Как только доберусь до Тарасова.
Ольга кивнула и вышла во двор. Стояла, наблюдая, как я завожу машину. Когда я двинулась с места, то видела в зеркало, как она перекрестила меня.
И у меня так стало тепло на душе, и не хотелось уезжать, и вообще я чуть не заревела.
Но я привычно пригасила ненужные эмоции. Дело прежде всего, преступник должен быть наказан, свет должен воссиять, мир должен стать чище и добрее.
А самое главное – это твоя работа. Всего лишь твоя работа, Таня.
«Лето… Я весь изжарен, как котлета», – пел в салоне моей машины Майк, и это было правдой. Несмотря на утро, было уже жарко. Иногда мне кажется, что я живу не в средней полосе россии, а в Эмиратах. Причем только летом. Зима у нас вполне себе зимняя. А учитывая совершенно жуткое состояние тротуаров и полное отсутствие дворников, холод сочетается с опасным для жизни гололедом.
Поэтому моя машинка берегла мои красивые ножки от травм. А сейчас кондиционер спасал меня от жары.
Как ни странно, машин на трассе было мало. Я хотела было прибавить скорость – обожаю быструю езду, – но вспомнила, что в кустах меня наверняка поджидают доблестные гибэдэдэшники, и их можно понять: кто-то же должен их семьи кормить, но мне почему-то делать этого не хотелось. Я считаю, что это нехорошо, когда женщина кормит ораву мужчин. Это неправильно!
Поэтому я сдержалась и ехала спокойно, наслаждаясь пасторальными видами за окном. Как ни странно, я испытала почти физическое облегчение, словно все несчастья Лопатникова я оставила там, за спиной, а впереди был беспечный Тарасов и два дня привычной работы, и можно было немного абстрагироваться, забыв и лежавшую в воде Аську, с этими дурацкими белыми цветочками, и арестованного Витьку, и зареванных Таю и Катю.