Убедившись, что на данный момент номер целиком мой, я подошел к окну.
Прямо подо мной, на втором этаже, балкон шириной в двадцать футов тянулся вдоль всего особняка. Там собралось больше двадцати человек, мужчин и женщин примерно поровну, со стаканами вина или коктейлей. Все надели свитера, но не для того, чтобы защититься от холодного ночного воздуха. Возможно, тоже в насмешку, на каждом свитере обыгрывался рождественский мотив: Санта-Клаус или олень, снеговики или эльфы, ели или снежинки. И надписи соответствовали празднику: «НОЭЛЬ», «FELIZ NAVIDAD[33]», «ХО-ХО-ХО», «СЧАСТЬЕ МИРА». Свитера выглядели яркими, веселыми и — вне сезона, при сложившихся обстоятельствах — наводили на очень уж мрачные мысли.
Я не знал местного шерифа в лицо, но увидел внизу известного киноактера, сенатора Соединенных Штатов и еще пару знакомых лиц, которых, правда, не смог опознать. Маскарадного ковбоя среди них не было.
Мне казалось, что в наш век смартфонов, успешно заменяющих и видеокамеры, и магнитофоны, появление столь известных и узнаваемых личностей на подобном мероприятии — верх безрассудства. Но мистер Хичкок сказал, что они под охраной их владыки, мятежного ангела, ставшего принцем этого мира, ради которого они готовы на все. Он назвал их неприкасаемыми. И возможно, они верили, что свои их не обкрадут и не выложат видео в Интернет, поскольку, присоединившись к темной стороне, они отказывались от свободной воли и лишались способности изменить принятое решение и предать секту. Сатанинское общество, в конце концов, могло существовать лишь на принципах абсолютного тоталитаризма.
Ниже балкона, на террасе, в центре пространства, очерченного четырьмя высокими пропановыми факелами, круглая металлическая сцена ждала ночного представления. Именно ту платформу я увидел, прикоснувшись к руке ковбоя на автомобильной стоянке. Трое детей сидели на ней, когда он поджарил их огнеметом.
В дальнем конце террасы, на берегу озера, между двух факелов, стоял мужчина с торчащими во все стороны белыми волосами, в кроваво-красном костюме, черной рубашке и маске арлекина. Ковбой. Он держал кадило, крепящееся тремя цепями к рукоятке, и, поворачиваясь, размахивал им, направляя на все четыре стороны света. Я видел светлые пары благовоний, поднимающиеся из дыр филигранной крышки золотой чаши.
И только посмотрев дальше, за людей в рождественских свитерах, за сцену под ними, за ковбоя, я осознал, что с ночью произошли пугающие изменения. Прямо над головой звезды сверкали в разрывах между облаками, края которых подсвечивались сиянием еще невидимой луны. Но за линией, ограниченной рядом пропановых факелов, стоявших вдоль берега, озеро трансформировалось.