— Я надеюсь, его шоферская униформа не включала килт. Мэм, кепка не сильно меняет внешность.
— Надень ее. Надевай, надевай, — настаивала она. Достала из бардачка солнцезащитные очки и протянула мне. — Ты можешь их носить, они без диоптрий.
Хотя кепка подошла мне по размеру, я чувствовал, что выгляжу в ней глупо, словно пытаюсь сойти за шотландского гольфиста 1910 года.
Расстегнув молнию кожаного футляра, который миссис Фишер тоже достала из бардачка, она вынула из него двухунцевую бутылочку с золотистой жидкостью.
— Позволь намазать этим твою верхнюю губу.
Что это?
— Театральный клей. — Из того же футляра она извлекла три или четыре маленьких пластмассовых коробочки. — Усы, — пояснила она. — Разных видов. Большие к твоему лицу не подойдут. Надо что-то более неприметное. Но и не узкие стрелки. Слишком бросается в глаза. У меня есть и бородка!
— Почему вы возите с собой накладные усы и бороды?
Вопрос определенно поставил ее в тупик.
— А почему мне их с собой не возить?
Тихим голосом, но твердо я заявил:
— Приклеивать усы не буду.
— Тогда бородку. Ты станешь совершенно другим человеком.
— Я буду выглядеть нелепо.
— Ерунда, Одди. Ты приобретешь литературный облик. Увидев тебя в клетчатой кепке, солнцезащитных очках и с бородкой, все подумают, что ты знаменитый поэт.
— И какой поэт когда-нибудь так выглядел?
— Практически любой поэт из битников, в те дни.
— Битников больше нет.
— Потому что большая часть их поэзии смердит. Ты будешь писать лучше, — заявила она, откручивая крышку с бутылочки. — Подними подбородок.
— Извините, мэм. Нет. Я уважаю старших и все такое и вы удивительно добрая женщина, но я не буду приклеивать бороду к подбородку. Я не хочу выглядеть как Мейнард Г. Кребс.
— Кто такой Мейнард Г. Кребс?
— Приятель Доби Джиллис в старом телевизионном сериале[6], которому уже лет пятьдесят, но его постоянно где-нибудь да показывают.
— Не выглядишь ты человеком, который целыми днями просиживает на диване у телевизора.
— Благодарю вас, мэм. Я и не просиживаю. Просто ко мне все прилипает, даже имя приятеля Доби Джиллис.
Она радостно улыбнулась, заворачивая крышку.
— Ты такой милый мальчик… еще и гений.
— Не гений. Куда там. Просто у меня память, в которой все остается. — Я наклонился к ней, чтобы пожать руку. — Прощайте. Удачи вам. Да благословит вас Бог.
Мисс Фишер похлопала меня по руке, вместо того чтобы пожать.
— Не торопись. У меня есть хорошая книга.
— Я не знаю, что теперь произойдет, но точно знаю, что к вам я уже не вернусь.
— Разумеется, вернешься. Ты мой водитель.
— Я не хочу подвергать вашу жизнь риску.