Китай: краткая история культуры (Фицджеральд) - страница 69

Вслед за крушением танской династии в 907 году империя распалась. Наступило время анархии, известное в китайской истории как период "Пяти династий". Пять эфемерных диктатур за короткий срок сменили друг друга на севере страны: Поздняя Лян (907–923) Поздняя Тан (923–936) Поздняя Цзинь (936–947) Поздняя Хань (947–951) Поздняя Чжоу (951–960) "Императорами" этих недолговечных династий становились военные, преимущественно варварского происхождения, вознесшиеся на вершину в том хаосе, что последовал за восстанием Хуан Чао. В действительности управление было еще более беспорядочным, чем могло бы показаться из приведенного списка, ибо даже эти короткие периоды постоянно прерывались гражданскими войнами, ведь право наследования утверждалось только силой, и порой на троне оказывались дальние родственники скончавшегося императора, если армия поддерживала больше их, а не законных преемников. Так, при Поздней Лян правили четыре императора, принадлежавшие к трем различным фамилиям, весьма отдаленно связанным между собой. Подобная же ситуация повторялась и в другие периоды, называемые "династиями" только потому, что в китайской политической терминологии отсутствует понятие для обозначения междуцарствия сменяющих друг друга самозванцев. Все они признавались лишь некоторыми северными провинциями, южный и западный Китай был им неподвластен. Уже в конце Тан самые удаленные провинции стали при последних губернаторах фактически независимыми от центра, выказывая лишь номинальную верность тени чанъаньских императоров. Когда Чжу Вэнь, основатель Поздней Лян, низложил последнего танского императора и истребил принцев императорской семьи, эти губернаторы не признали его власть и стали правителями независимых государств, называя себя ванами или императорами в зависимости от обширности своих земель и прочности положения. Сложившаяся китайская традиция называть законным императором властителя самой большой территории является единственным оправданием легитимности пяти династий, хотя южные царства гораздо лучше управлялись, да и обстановка в них была стабильнее. Именно в южных царствах, сумевших избежать войн с севером и со своими соседями, сохранялись в это смутное время танские культура и литература. В Шу (Сычуань) было немало поэтов и ученых, бежавших из разрушенной столицы. Южная Тан (Нань Тан), находившаяся на территории нынешних провинций Аньхой, Цзянсу и Цзянси, превратилась в высококультурное, хорошо и мирно управляемое государство, правители которого покровительствовали буддизму. Чу (Хунань) оставалось непотревоженным в течение всего этого времени. Столицей богатого южного царства Южная Хань (Нань Хань), занимавшего Гуандун и Гуанси, был Кантон. На восточном побережье находилось два государства — Минь (Фуцзянь) и У-Юэ (Чжэцзян). Маленькое царство Наньпин (небольшой район между реками Хань и Янцзы в Хубэе) смогло благодаря мудрой политике избежать конфликтов с могущественными соседями. В северо-западных провинциях Шаньси и Шэньси маленькие царства то попадали под власть северных "императоров", то становились самостоятельными. История этого смутного времени не столь уж интересна, но одно-два события, повлиявших на последующий период, заслуживают упоминания. Первый правитель династии Поздняя Цзинь (936 год), самозванец тюркского происхождения, захвативший престол с помощью кочевников-киданей , отдал им в качестве награды за поддержку северо-восток Великой китайской равнины, территорию от Пекина до Великой Стены, включая сам город, тогда называвшийся Яньцзин, и проходы через горы Иньшань, отделяющие Монголию от равнин Хэбэя. Кочевники получили возможность укрепиться на стратегических землях, что позволяло им легко совершать набеги на юг. Такова была первая причина варварских завоеваний, подготовивших почву для вторжения монголов. Тот же правитель перенес столицу из Лояна в Кайфэн, который прежде никогда не был столицей. Город в сравнении с Чанъанью и Лояном имел одно важное преимущество: расположенный в центре равнины в нескольких милях к югу от Хуанхэ, он находился на пересечении транспортных путей. Однако легкость его снабжения компенсировалась полным отсутствием стратегических преград. Кайфэн был открыт нападениям варварской конницы. Все это в значительной мере определяло политику сунских императоров, сохранивших Кайфэн своей столицей. Единственным значительным литературным событием в период "Пяти династий" стало первое печатное издание классических книг. Печатные книги появились уже в конце Тан, но издания канонических произведений еще не было. Доски начали вырезать в 932 году, но печатание завершилось лишь в 953-м. Это издание оказало большое влияние на китайскую мысль. Впервые книги стали дешевыми и доступными. Количество ученых возросло, а классическую литературу узнали вся нация. Последствия такого возвышения ученого класса не замедлили сказаться при Сун. Династия Сун, в третий раз объединившая китайские земли в единую империю, во многих отношениях отличалась от своих предшественниц Хань и Тан. Само ее образование, степень ее авторитета, внутренняя и внешняя политика, как и причины, приведшие к ее гибели, — все это характерно только для нее. В отличие от Хань и Тан, воссоединение империи под эгидой Сун стало следствием политических, а не завоевательных актов, почти мирным подчинением нации, уставшей от беспорядков и осознавшей свою культурную целостность. Суны правили со всеобщего согласия, их не тревожили грандиозные восстания, сотрясавшие династии Хань и Тан. Врагами новой династии были не жители империи, а могущественные степные народы, обитавшие к северу от Великой Стены. Чжао Куан-инь, основатель сунской династии, был северянином, выходцем из семьи чиновников в Чжочжоу, что в сорока милях от Пекина. Среди его ближайших предков — гражданские чиновники и губернаторы танской империи и эпохи "Пяти династий". Сам будущий император был генералом, возвысившимся при втором императоре Поздней Чжоу, который умер в 959 году и совершил большую ошибку, оставив престол маленькому ребенку, назначив регентшей императрицу. Чжао Куан- инь был послан с армией на север, чтобы противостоять киданям. Но командиры и солдаты его армии отказались повиноваться, полагая, что, пока ребенок на троне, а власть сосредоточена в руках императрицы и ее приближенных, им не видать ни вознаграждения, ни повышения в чине. Когда армия уже несколько дней была в походе, начался бунт, инспирированный высшими командирами. На закате заговорщики вошли в шатер Чжао Куан-иня с обнаженными мечами и насильно одели едва проснувшегося генерала в желтое одеяние, символ императорской власти. Против своей воли он был представлен армии как новый император. Втянутый в мятеж полководец не питал иллюзий относительно целей своих подчиненных. Перед походом на столицу он честно сказал им, что их действия вызваны отнюдь не преклонением перед ним, и отказался принять возложенную на него ответственность, если они не поклянутся во всем ему подчиняться. Когда офицеры принесли клятву, он приказал, чтобы ни членам императорской семьи, ни столичным министрам и чиновникам, ни мирным жителям не причинили никакого вреда. Армия спокойно заняла столицу, а императрица-регентша покорилась неизбежному. Такие перевороты в период "Пяти династий" были обычным делом, и ничто не предполагало, что сунская династия окажется более уважаемой и долговечной, чем ее предшественницы. Однако Чжао Куан-инь был не таким, каким считали его солдаты. Взойдя на трон, он укрепил свое положение рядом обдуманных политических шагов. Он простил павший дом Поздней Чжоу, расположил к себе чиновников, сделав упор на гражданском управлении и, наконец, избавился от армии, вознесшей его на престол и способной столь же легко найти другого кандидата. Все это говорит и о его характере, и о том, почему в век козней и предательства он завоевал уважение и преданность всех слоев общества. В первый год правления император пригласил военных, которые начали бунт и возвели его на трон, на пир. Когда все хорошо выпили и пребывали в хорошем расположении духа, император сказал: — Я не сплю спокойно по ночам. — Почему? — спросили генералы. — Это нетрудно понять, — ответил император. — Есть ли из вас хоть один, кто не домогается трона? Генералы низко поклонились и запротестовали: — Почему Ваше величество так говорит? Мандат Неба установлен, кто может протянуть предательскую руку? — Я не сомневаюсь в вашей преданности, но если одного из вас в один из дней вдруг поднимут ночью и заставят облачиться в желтое одеяние, даже против его воли, как он сможет избежать участия в бунте? Все военные заявили, что никто из них не пользуется такой известностью и любовью, чтобы это могло произойти, и просили императора принять все меры, которые он сочтет нужным, для избежания такой возможности. Тут император сразу же объявил свои условия: — Жизнь человека коротка. Счастье в том, чтобы иметь богатства, наслаждаться жизнью и передать это своим потомкам. Если вы подадите в отставку, вернетесь в провинции и выберете самые лучшие земли и прекрасные дома, чтобы в удовольствии и покое прожить до глубокой старости, не лучше ли это будет, чем вести жизнь, полную опасностей и неопределенностей? Чтобы между правителем и его слугами не осталось и тени подозрения, мы соединим наши семьи брачными узами. Тогда правителя и подданного будут связывать мир и дружба, и мы обретем спокойствие. Все присутствовавшие согласились последовать воле императора и на следующий день, сославшись на болезни, подали в отставку. Император ее принял и выполнил свою часть этой необычной сделки. Всем им были пожалованы высокие чины и богатые владения. Так основатель сунской династии разорвал порочный круг подозрительности и козней, окружавший государственную верхушку при "Пяти династиях". Этот поступок, возможно, является главной заслугой нового императора, доказавшего, что его слову можно верить. Нет сомнений, что его честность стала одной из