Китай: краткая история культуры (Фицджеральд) - страница 74

самом государстве, что сделало бы китайскую армию независимой от поступления лошадей из Монголии. Закон о выращивании лошадей (бао цзя ян ма) обязал каждую семью в северных и северо-западных провинциях (там, где были удобные пастбища) иметь одну лошадь, причем средства на ее содержание и корм зимой выделялись государством. Более состоятельные семьи должны были держать двух лошадей, причем специальные инспекторы следили за тем, чтобы о животных заботились должным образом. Закон, вероятно, выполнялся, ибо в Хэнани, столичной области, было выращено три тысячи лошадей, а в провинциях северо-запада — по пять тысяч. Таким образом, армия всего имела в распоряжении около 30 тысяч лошадей, и, продлись реформы чуть дольше, китайская конница могла бы гораздо более успешно сопротивляться вторгшимся чжурчжэням. "Новая политика" Шэнь-цзуна и Ван Ань-ши продолжалась, в общей сложности, около двадцати лет, с 1068 года, когда последний был назначен министром, до 1086 года, когда императрица-регентша в правление младшего сына Шэнь-цзуна, императора Чжэ-цзуна, положила конец реформам. Сам Ван Ань-ши, однако, подал в отставку еще в 1076 году, утратив расположение императора, и удалился в Нанкин, где умер в 1086 году. Как раз в этом году главный оппонент Ван Ань-ши, Сыма Гуан, призванный на службу императрицей-регентшей, свел на нет все достижения новой политики и вернулся к традиционной форме управления. Нелегко оценить плоды "новых законов". Консерваторы, осуждая их, прибегли к аргументам различной ценности: от простого провозглашения традиционного пути как априори предпочтительного в сравнении с любыми новшествами до утверждения, что "новые законы" не достигли поставленной цели и принесли крестьянам еще большие горести. Трудно поверить, что крестьяне столь спокойно восприняли кардинальные перемены, если бы не нашли их выгодными для себя. Как уже говорилось, продолжительный мир и отсутствие беспорядков свидетельствуют в пользу реформ и являются аргументами более весомыми, чем проклятия идейных противников. Похоже, что нападки в первую очередь были направлены против самого Ван Ань-ши, а не против его "новых законов". Без сомнения, великий реформатор казался всем отталкивающей личностью. Авторы говорят о его заносчивости и упрямстве, а поэт Су Дун-по утверждал, что он был не чист на руку. К тому же, ученые считали его взгляды на конфуцианское учение еретическими, а так как в сунском Китае политика и философия были неразделимы, то такой человек, по их мнению, не мог управлять империей, и его следовало держать подальше от государственных дел. Ненавидя человека, консерваторы клеймили и его дела, но история не имеет права опираться на личные суждения. Со смертью Шэнь-цзуна и Ван Ань-ши реформы не прекратились. Временно триумф консерваторов выглядел полным. При регентстве императрицы Гао, ненавидевшей Ван Ань-ши, ко двору был приглашен Сыма Гуан, немедленно положивший конец всем нововведениям. Однако после смерти его в 1086 году и самой императрицы в 1093-м молодой император Чжэ-цзун, взяв власть в свои руки, вновь призвал реформаторов. Такая перемена курса стала следствием как противоречий внутри самой консервативной партии, представители которой разошлись в вопросах трактовки конфуцианского учения, так и неприязни императора к своей супруге, выбранной для него вдовствующей императрицей (не бывшей, кстати, матерью Чжэ-цзуна) в качестве опоры консерваторов при дворе. В 1094 году император назначил министром Цай Цзина, ревностного сторонника Ван Ань-ши. "Новые законы" вновь начали проводиться в жизнь, министры-консерваторы и преданные им чиновники были лишены постов и сосланы, а Сыма Гуан и его единомышленники посмертно осуждены. Несмотря на смерть Чжэ-цзуна в 1100 году, реформаторы продолжали играть главные роли и при его преемнике Хуэй-цзуне. Вся внутренняя дворцовая борьба сосредоточивалась вокруг Цай Цзина, который, будучи несколько раз смещен, после короткого перерыва вновь возвращался на высоты власти и оставался в силе в тот момент, когда чжурчжэни положили конец и империи, и противостоянию двух партий. При Хуэй-цзуне и Цай Цзине реформаторов все больше отождествляли с даосами, к которым они обращались за поддержкой. Ведь представители образованного класса были конфуцианцами, а буддисты и даосы сохраняли влияние среди простого народа. Такой поворот произошел благодаря самому императору, склонявшемуся к даосизму, а так как положение министра зависело от милости монарха, Цай Цзин почел за лучшее не перечить пристрастиям Хуэй-цзуна. Все это еще более обострило конфликт, ибо Ван Ань-ши оставался конфуцианцем, хотя и расходился с другими учеными в трактовке ортодоксальной доктрины. Как бы ни были хороши "новые законы", несомненно, что политическая борьба, отмеченная крутыми политическими поворотами и потрясением экономической системы, происходившими в зависимости от того, кто — консерваторы или реформаторы — приходил к власти, значительно ослабила империю. Управление было подорвано взаимной ненавистью и политической враждой и дезорганизовано масштабными перестановками и отсутствием постоянства. К тому же раздоры внутри правящего класса заслонили от него все более возраставшую угрозу с севера. Пока Цай Цзин и его противники боролись друг с другом за власть, чжурчжэни быстро завоевали киданьское государство Ляо, граничившее с сунской империей. К сожалению, китайские государственные мужи, всецело занятые своими внутренними проблемами, не уделили должного внимания появлению на северных границах государства нового сильного врага. ПРИМЕЧАНИЯ 1 К имени Ван Ань-ши и его реформам обращался, полемизируя с легальными марксистами, и Г. В. Плеханов, и даже В. И. Ленин (речь шла о национализации земли). — Прим. ред.