— Почему в вопросе столько негатива? — осведомился в ответ штурмбаннфюрер. — Разве лояльный гражданин не должен проявлять бдительность, особенно в условиях борьбы с империализмом и плутократией?
Тогда Торопов спорить не стал. Собственно, чего было спорить, если Нойманн был прав. Бдительность, она такая бдительность… Штука необходимая, между прочим. Порядок основывается на личном вкладе каждого.
Кстати, о вкладе. Торопов посмотрел на стопку бумаги на письменном столе, задумался на мгновение — а не плюнуть ли на завтрак и не посвятить часок работе над проектом освоения науки и техники будущего? Пока есть настрой и азарт. Предостеречь от необдуманных, импульсивных поступков… Пусть даже немцы и сами все поняли, но продемонстрировать свою заинтересованность и компетентность… креативность, в конце концов, будет не лишним.
Ладно, потом, после завтрака. Если приехал Нойманн, то все равно придет в комнату и не позволит спокойно поработать. А то и даст задание в очередной раз написать о причинах нападения Японии на Гавайи, о предположениях по поводу американской провокации… Об этом Торопов уже писал раза три. Конкретно об этом трижды, и еще четыре раза был вынужден упомянуть о Перл-Харборе, анализируя общую политическую обстановку в мире и на Тихом океане. Дались им эти Гавайские острова…
Но — их дело. И право.
Значит, вначале — спуститься вниз, позавтракать, возможно, выслушать очередные оскорбления в свой адрес, сделать вид, что не понял мерзких намеков, потом подняться наверх и снова сесть за работу.
То, что сегодня воскресенье, ничего не значит. Торопов работал без выходных. Ну разве что сегодня опять привезут проститутку. Может, заказать двух?
Торопов усмехнулся. Интересно, как отреагирует Краузе, если попросить сразу двух — блондинку и брюнетку. А если заказать мулатку или негритянку? Смогут они в Германии тридцать девятого года найти ему негритянку? А уж хозяйка как будет счастлива, если жилец устроит шумный праздник плоти…
— Я так понимаю, что вы уже проснулись? — прозвучало из-за неприкрытой двери. — Хозяйка звала завтракать?
Нойманн распахнул дверь, остановился на пороге. Сегодня он был в форме — и не просто в форме, а в белоснежном мундире, в шикарном белоснежном мундире. Нойманн в нем был похож на капитана дальнего плавания, только что вернувшегося из кругосветки.
— Неплохо выглядите, — счел нужным сообщить штурмбаннфюреру Торопов, даже не покривив душой.
— Я знаю, — отмахнулся Нойманн, вошел в комнату и остановился перед зеркалом, висевшим на стене. — В прошлом году ввели. Говорят, что скоро отменят, но пока… Хорошо. Думал надеть форменный фрак, знаете, такая у нас есть клубная форма. Черный, как рояль… Черное мне, кстати, идет даже больше, чем белое, но на дворе такая жара… Лето, знаете ли…