Григорьев, покраснев от натуги, приподнял края «шедевра», и девушка споро подсунула под основу толстые куски войлока. Дальше было проще. Упершись в скульптуру, общими усилиями они отбуксировали «шедевр» к стене. Благо пара метров — не расстояние. Хотя «молодой гений» материала не жалел. Во всех смыслах. Конечно, все экспонаты, представляющие хоть какую-то ценность, находились под сигнализацией. Поделок кружка «Неумелые руки» это не касалось. Тем более что утащить такую гробину все одно невозможно. Чем и решил воспользоваться Григорьев. Красть это — означало потерять уважение к самому себе, но использовать вместо стремянки — вполне…
Согласитесь, человек со стремянкой, топчущийся ночью в районе музея, — зрелище несколько странное, необычное и потому вызывающее вопросы и законную зависть сотрудников милиции. Хорошие стремянки в любом хозяйстве сгодятся. А тут все под рукой.
Девушка достала из бездонных карманов плаща пару баллончиков с нитроэмалью — темно-синей и песчаной. Поставила их на пол.
Алексей Алексеевич забрался на скульптуру, осмотрел «Данаю», крепеж, раму, заглянул в щель между рамой и стеной. Да, так и есть. Сигнализация. Все та же, срабатывающая от размыкания контактов. Это плохо. Нет, само по себе наличие охранной системы не могло напугать его, но придется снимать полотно с рамы, а Григорьев всегда с уважением относился к объектам своей работы. Будь он обычным вором, срезал бы полотно, не снимая раму со стены. Но Григорьев гордился тем, что при работе не уродует картин.
Из пояса-инструментария Алексей Алексеевич достал острый как бритва строительный нож, раскрыл лезвие, взглянул на часы. Пора бы уже…
* * *
За семь минут до того, как Григорьев достал из пояса строительный нож, к крепости подъехала черная «Волга» с вельможными мигалками. На заднем сиденье вальяжно устроился человек в форме адмирала военно-морского флота. Обладатель барского голоса и властных манер, он предъявил коменданту крепости бумаги, подтверждающие его право на инспекцию.
— А чего тут инспектировать-то военно-морскому флоту? — озадачился комендант, костеря про себя многочисленные проверки, а также приятеля из столицы, очевидно, забывшего сообщить о визите очередного «ревизора». Теперь вот… ни стола нормального, ни баньки русской… Того и гляди, без должности останешься.
— А вот это уже не твоя забота… — по-армейски изысканно объяснил адмирал. — Ты давай показывай.
— Да что показывать-то? — взмолился вконец растерявшийся комендант.
Его, как и большинство людей старшего поколения, одно только слово «проверка» повергало в священный трепет.