— Кхе, кхе, Софья Адамовна, можно вас на минуточку? — вежливо поинтересовался Валерий.
— Чего тебе? — недовольно спросила она.
— Софья Адамовна, голубушка, вы меня, ради бога, простите, что побеспокоил, — смущенно улыбнулся молодой человек. — Как тут у вас дела? Как Иван Иванович себя чувствует?
— Похоже, намного лучше, чем я, — проворчала та, бросив хмурый взгляд на супруга, который так и продолжал спать, сидя в ванне, с безмятежным выражением на лице.
— Софья Адамовна, тут такое дело... мне очень неудобно беспокоить вас, но...
— Да хватит уже мямлить, говори, чего надо, — немного грубовато, но достаточно сдержанно произнесла Бобрикова.
— Я очень извиняюсь, но вам придется немедленно освободить этот номер, — развел руками Валерий.
— С какой это стати я должна его освобождать? — возмущенно фыркнула Софья.
— Дело в том, что номер уже сдан и клиент только что подходил ко мне за ключами.
— Значит, дай ему ключи от другого. Ты разве не видишь, что Иван Иванович не в состоянии выйти отсюда? А без него я не двинусь с места.
— В этом я вам помогу! Вот, я взял ключи от десятого номера и сейчас перенесу Ивана Ивановича туда.
— Нечего его таскать, как куклу, — нахмурилась Бобрикова. — Лучше отдай эти ключи своему клиенту.
— Мне кажется, ему это может не понравиться, — возразил Валерий. — Номер, в котором мы сейчас с вами находимся, он, видите ли, повышенной комфортности.
— И что с того?
— Так десятый-то обыкновенный, и сумма проживания в нем значительно отличается. Претензии потом придется выслушивать Ивану Ивановичу, и мне кажется, когда он узнает, что вы...
— Ладно, я все поняла, — резко перебила его Софья Адамовна. — Бери мужа и неси в десятый номер. Только осторожнее поднимай, у него с позвоночником проблемы, запросто может радикулит прострелить, а мне тогда возись с ним, — раздраженно, но все же заботливо проворчала она.
— Сделаю все в лучшем виде, Софья Адамовна, — пообещал Валерий. — Буду обращаться с Иван Иванычем, как с вазой из богемского стекла.
Только он нагнулся, ухватился за начальника поудобнее и уже было начал его вытаскивать из ванны, как тот очнулся и с испугом стал вырываться из рук Валерия. Тот отпустил начальника, с интересом наблюдая за его дальнейшими действиями. Бобриков обалдевшими глазами осматривал обстановку и присутствующих. Его мутноватый взгляд остановился на дражайшей супруге.
— Убей бог мою душу, если это не моя жена, — пробормотал он, напряженно соображая. — Чур меня! Какой кошмар! — продолжал бормотать он, отмахиваясь «от мимолетного виденья» руками. Когда Иван Иваныч понял, что никто не собирается пропадать, он изо всех возможных сил попытался открыть глаза пошире. — Я в самом деле проснулся или еще сплю? Софочка, ты мне снишься? — удивленно спросил Бобриков, приподняв веки пальцами, как Вий.