Здесь и произошло их первое знакомство. Они долго по — деловому говорили о предстоящем перелёте и обе остались довольны друг другом. Решили сразу же приступить к подготовке. До весны Марина продолжала работу в академии, а Полина вернулась в свою часть. Марина готовила карты к задуманному перелёту. Надо было составить маршрут так, чтобы самолёт в случае вынужденной посадки мог сесть на воду. Это условие сильно затрудняло подготовку.
В марте Полина приехала в Москву, и не одна: привезла третьего члена воздушного экипажа — лётчицу Веру Ломако. С подробным планом перелёта все трое пришли на приём к начальнику Военно — Воздушных сил.
Полина первая отправилась в Севастополь. Вера уехала в Архангельск, а Марина осталась готовиться в Москве.
В предстоящем перелёте связь с землёй играла решающую роль, и Марина срочно стала овладевать искусством радиста.
Дома у неё над кроватью появилась таблица с азбукой Морзе. Ежедневно по два часа Марина занималась радиотехникой в академии. Наконец она радостно объявила:
— Передаю и принимаю девяносто знаков в минуту. Инструктор сказал, что он за меня спокоен. Справлюсь.
Закончив подготовку в Москве, Марина выехала в Севастополь. Вера Ломако была уже там.
В Севастополе Марина должна была научиться буксировать самолёт за катером, подходить к спуску, знать морские сигналы для переговоров флагами. Марина старалась изо всех сил. Наконец командир корабля Полина Осипенко заявила:
— Ты у нас, Марина, теперь настоящий моряк!
Начались тренировочные полёты. Лётчицы не пропускали ни одного ясного дня. Однажды они налетали 1750 километров за девять с половиной часов!
Всё шло хорошо. И вдруг обнаружилось: Полина Осипенко не умеет плавать. А мало ли какие неожиданности могли случиться в таком перелёте! Пришлось Марине срочно стать инструктором по плаванью. На всякий случай она ещё обучила подруг гребле на лодке и байдарке.
Уроки водного спорта закончились полным успехом: теперь все три члена экипажа были в дружбе с водой.
СЕВАСТОПОЛЬ — АРХАНГЕЛЬСК НА ГИДРОСАМОЛЁТЕ
За несколько дней до перелёта за лётчицами усилился врачебный надзор. Их посылали спать в шесть часов вечера. На окнах закрывались ставни; строжайше запретили кому бы то ни было нарушать их покой. В час ночи для них наступало «утро». Они совершали все положенные процедуры и отправлялись на пристань, где их ожидал катер. В полной темноте ехали через бухту в море, на гидроаэродром. На аэродроме их кормили специально приготовленным завтраком. Потом они спускали самолёт на воду и буксировали за катером в открытое море.