— Сколько дней я был в беспамятстве?
— Четверо суток в зале, да ещё два дня и две ночи мы тебя выхаживали.
— Вроде у нас оставался бараний бок?
— Конечно, конечно! И ещё гречневая каша, как ты любишь.
— И ещё вяленая рыба и пиво к рыбке, а может быть, даже и пиво у нас найдется?
— Сейчас всё достанем.
Олег проглотил всё мигом, сладко потянулся:
— Эх, сейчас бы в корчму, что рядом с Золотыми воротами в Киеве… Ладно, ещё немного посплю, и дальше — вниз, за мечо…
Не успел досказать, как глаза его захлопнулись и он упал там же, где и сидел. И снились ему все те муки, которые непонятно где и когда были, во сне или наяву. Через несколько часов проснулся, потёр опухшее лицо, вылил на свою бестолковую голову бурдюк родниковой воды и утомлённо произнёс:
— Завтракаем и идём. Что вы чувствовали, когда меня не было?
— Вот конунг у нас! Сам пожрал, поспал, а потом ещё и идём, — попробовал пошутить Гаральд.
Игорь вздохнул.
— Я боялся, такого страха у меня никогда не было, даже тогда, когда хазаре хотели меня живьём на костре поджарить.
— У меня был страх, но поменьше, после месячного запоя, когда жить не хотелось, — Гаральд нахмурился от воспоминаний.
— А как мы найдем спуск? Ведь столько дней искали, да всё без толку.
Олег метнул на Игоря пламенный взгляд, ввалившиеся глаза сердито сверкнули:
— Не болтай, сейчас увидишь. О Госпожа!
И она явилась во всём своём смертельном великолепии.
— Приветствую тебя, Путник! Тебе надо спешить, при дворе Императора Византии начались странные игры.
— Тем более не стоит оттягивать!
— При входе в оружейную стоит стража, им шепнёшь, — она наклонилась и что-то сказала Олегу, улыбнулась смертельной улыбкой и исчезла. Великолепная троица оказалась в длинном, слабо освещённом коридоре, Гаральд с недоумением крутил головой, ему показалось, что крепёж сводов — это ребра кого-то громадного животного. В конце коридора виднелась огромная дверь, больше похожая на ворота для динозавров. Полностью из золота и серебра, украшенная полосами дорогого железа. По обе стороны застыли закованные в железо гиганты. В тяжёлых доспехах, с опущенным забралами — прямо металлические статуи, а не люди. Олег подошел к ним поближе, это действительно были не люди. Олег приблизился к одному, шепнул на ухо секретное слово. Воин медленно наклонил, словно раздумывая, огромную как пивной котёл голову в рогатом шлеме, и Олег толчком распахнул дверь.
— Гаральд, стой! Тебе сюда запрещено входить!
— Почему, конунг?
— Вот этот рогатый, воин-колдун, меня предупредил.
Взору открылся огромнейший светлый зал. В окна било солнце, пахло свежим деревом и живицей. Солнце заливало оранжевым светом пол из светлых дубовых досок, натёртый пчелиным воском. Бревенчатые стены почти не видны за гигантскими головами медведей, вепрей, лосей, пантер, тигров, единорогов… Между ними умело развешаны гобелены сказочной красоты: драконы, целующиеся с русалками, крепости, где вместо стен — заросли кизила, вместо башен — переплетение звёздных роз. На стенах всюду сверкало убийственным великолепием множество мечей, топоров, булав, шестоперов, акинаков, кончаров, кинжалов, разнообразных луков. Олег замер. Этого не может быть! Он находился в Руси. Даже не в Руси, а среди народа, что был до Руси. Он помнил все эти орудия убийства, они были за много веков, до того, как он стал князем.