— А ты можешь мне восстановить молодость?
— Зачем, Ленька? — Перун внезапно стал простецким парнем.
— Илья, ты же хочешь создать команду. Для чего, я не понимаю, но догадываюсь, что очень будет серьезная постановка задачи.
— Ладно, вспомним, ты же был настоящим членом КПСС, не верил ни в бога, ни в черта, да и вообще ни во что. А сейчас в богов и в создание параллельных миров ты можешь поверить?
— Х-м-м-м, но мне же не просто так адмирала дали, я же не только протирал штаны в штабе, иногда еще и воевал. Молодым лейтенантом НКВД принимал участие в Гималайской экспедиции вместе с Рерихами, преподавал в Академии, правда по-совместительству, математику, но все равно мне нужны доказательства, что ты — бог.
Илья вредно ухмыльнулся:
— Вспомни 40-годы, Северный флот, и твоя любовница…
Адмирал схватил пепельницу, заорал:
— Убью, урод!
— Ладно, угомонись, верну я тебе твои тридцать семь лет, но подбери самых лучших бойцов-преподавателей-учителей, человек тридцать, но вообще-то, чем больше, тем лучше.
— Все-таки объясни, для чего?
— Адмирал, в прошлое, для создания будущего, для создания новой Земли, Земли в другом измерении.
— Чье будущее, какая новая Земля, какое измерение?
— Идиот, будущее Российской Империи! Ладно, Бакренев, думай, я тебе даю на раздумье две недели.
— А где ты меня найдёшь?
— Да, адмирал, совсем ты зациклился на свой разведке в свои восемьдесят лет. Вообще, бог я или не бог? Найду.
— Илья, но ты же знаешь, что все спецслужбы принадлежат Хозяину.
— Какому? Дые, по вашему — дьяволу, или Чернобогу?
— Я не очень понимаю, чем они отличаются, — Адмирал шевельнул правым веком.
— Для тебя это пока не важно, да и не полезут они в наши дела. Как бы тебе объяснить? Попробую. С дьяволом мы почти договорились, наш главный враг — Чернобог. Мы для него — самые главные враги, попозже сам поймешь, не всё же сразу тебе рассказывать.
— Ладно, я согласен, меня здесь ничего не держит, я тоже готов ради России, ради будущей России на всё.
Над усадьбой Синеуса дул ветер, не такой злой и могучий, как зимой, а уставший, уже не ревел, только всхрапывал, устал. От холодов земля вылиняла, выцвела. За зиму ветер натрудился, сейчас же, как и люди, ждал лета; погода была непонятная, зима ещё не ушла, а весна не наступила. В доме Синеуса было сумрачно, холодный свет сеялся сквозь дымник. Потрескивал огонь в очаге, дыхание завивалось клубами, и фигуры, сидевшие на скамьях у подножия высокого сиденья, повернулись к вошедшему Олегу.
На высоком месте сидел ярл, он знал, что вот-вот появится Хельга и он наконец-то задаст ему вопросы, а вопросов накопилось очень много.