Видга, помощник кормчего, поднялся к рулевому веслу и обхватил его обеими руками, еле слышным сквозь рев ветра голосом позвал на помощь викингов. Подскочили четверо. Но морские демоны были сильнее, чем пять человек; весло по-прежнему прыгало, вырывалось из скрюченных пальцев, норовило сбросить викингов за борт.
Внезапный гнев охватил Олега; холодное бешенство, ярость, злоба на это мятущееся темно-грозное море, уже пожравшее двоих викингов и трёх варягов. Оно стремилось к большему — сожрать, корабль и весь экипаж. Но жизни всех этих людей, всех варягов и викингов принадлежали только ему, Олегу! Ведь это к нему добровольно пришли лучшие дружинники — варяги из Киева, самые лучшие мореходы — викинги, лучшие из всех живущих, самых опытных и отважных со всей Северной земли. А теперь, похоже, они все обречены…
Перун! Ну уж нет, не будет он обращаться к богам, как-нибудь выкрутится сам! И тут Олегу вспомнилось очень древнее заклятие, такое древнее, что даже самые опытные волхвы и маги вряд ли знали о нём! Но это заклятие успокаивало только шторм, а ещё оставалися ураганный ветер и град, и снег!
Ударил ветер, корабль вновь подбросило, крышка люка сорвалась, исчезла в пучине, а вместе с ней — трое викингов из тех, что держали рулевое весло.
— Кто? — Олег закричал осипшим от боли и злости голосом.
— Видга…
— унесл…
— Нет, — прохрипел он, — я больше этого не допущу!
И начал творить молитву-заклинание. Едва он произнёс последнюю фразу, как всё стихло, от урагана осталась разбитая мачта, измочаленное рулевое весло да ещё память о погибших. Олег покрутил башкой, залез в голову к нагло кричащей чайке и с её помощью разыскал в море островок. Направил корабль в бухту, ориентируясь по гремевшему во мраке прибою. Он уже понял, что здесь можно укрыться. Бросив якорь, мореходы закрыли затычками гребные люки и натянули над палубой кожаный шатёр.
— Кто у вас, викингов, властвует в море? — хмуро спросил Олег.
— В море властвует морской бог Ньерд. Когда этот бог гневается, случается шторм, и он забирает себе жертвы, — пояснил кормчий Олав.
С морозящим душу хрипом Олег приказал достать амфоры с самым лучшим вином и вытащить их на берег.
— Тебе, Видга, старый морской пес! — провозгласил он. — Глотни винца с нами, живыми, и не тоскуй в Вальхалле о прошлом! Ты погиб в бою, в бою не с людьми, в бою с морем, а это очень достойно!
Вино было настоящим, именно таким и положено свершать тризну над моряками, не вернувшимися из морских просторов. Во всяком случае, оно пахло как настоящее и отличалось тем же терпким горьковатым вкусом и нужным цветом, напоминавшим бычью кровь.