Лежа на солнце, я почувствовала, что от древесных углей для барбекю на меня потянуло дымом, и мне захотелось есть. Я села, отхлебнула пива и оглянулась на своих товарищей по работе. Странно было видеть их в купальниках, на отдыхе: почти обнаженные, эти уже привычные мне люди снова превратились в незнакомцев. Разумеется, за исключением Хаузера. Как бы гадко ни выглядела его вишневая тряпочка на бедрах, на нее было легче смотреть, чем на то, что скрывалось под ней. На Маллабаре были совершенно мальчишеские обрезанные джинсы. Он был худой и загорелый (интересно, где и когда он принимал солнечные ванны?), забавная полоска растительности шириной в два дюйма спускалась у него от горла до пупка. По контрасту с ним Роберта казалась неестественно бледной. Ее молочно-белая кожа изнутри отсвечивала синевой. На Роберте был старомодный раздельный купальник: широкие шорты и лифчик с оборкой, которая свисала с него, как занавеска, оставляя открытой только узкую, всего в два дюйма, полоску кожи на ее мягком, пухлом животе. Груди у нее были большие и прыгали. Она, по-видимому, совершенно не отдавала себе отчета, насколько они открыты для обозрения. Если кто и стеснялся этого, то не она, а Ян. Он весь день был молчалив и мрачен и даже не потрудился переодеться в плавки. В шортах и в тенниске он сидел в тени, поодаль от всех, и сосредоточенно читал. Он еще раньше сказал, что ненавидит солнечные ванны, а сильно хлорированная вода в бассейне может вызвать у него обострение какой-то кожной болезни.
Джинга была в крошечном бикини цвета зеленой груши. Она была очень, почти болезненно, худа, два треугольника ткани у нее на груди напоминали пустые сморщенные мешочки. Под мышками — пышная растительность, два густых коричневых куста; крошечный кусок материи, прикрывавший ей пах, и не притязал на то, чтобы скрыть частую волосяную штриховку, расползавшуюся из-под него по животу и внутренней стороне бедер. Джингу это не заботило: по дороге к отелю она с энтузиазмом вспоминала о нудистских пляжах на Иль-де-Лерен, возле Канн, где они с Маллабаром провели несколько летних отпусков в первые годы супружеской жизни. Бикини был всего лишь символической уступкой приличиям.
А я? Что надела на себя доктор Хоуп Клиавотер? Я все продумала. Я у нас была серьезной девочкой, старостой класса, капитаном школьной команды по плаванью, чей сплошной непрозрачный черный купальник не выдавал — как я надеялась — ничего.
Погода была прекрасная, лишь легкая дымка замутняла безупречную голубизну небосклона. Партия в бридж закончилась, мы уселись кружком, мы развалились; мы поглощали ленч. Нам подали жареного цыпленка, крупных пресноводных креветок, жареный подорожник, печеный сладкий картофель, массу помидоров, нарезанных с луком, и какие-то редкостные салатные листья. Уйму фруктов и огромное количество пива.