— Видно, что вы привыкли читать по диагонали. Не торопитесь, статья никуда не денется. «Поспешность полезна только при ловле блох». — Отпустив эту старую шутку, он натужно хихикнул.
Я продолжала смотреть на страницы, но по изменившемуся тону его голоса поняла, что он придвинулся ближе. Я медлила несколько бесполезных секунд. Я знала, что случится, когда я подниму взгляд.
Итак, я подняла взгляд. Он шагнул ко мне, его руки сжали мне плечи. Я отвернула лицо, его нос и губы расплющились, прижавшись к моей щеке.
— Хоуп, — сдавленным голосом проговорил он. — Хоуп.
— Не надо, Ян. — Я оттолкнула его. — Господи, ну какими словами мне вам объяснять?
Вид у него стал несчастный. Белое рыхловатое лицо горело, лоб блестел от пота.
— Я в вас влюбился, — сказал он.
— О боже… Ян, поймите, вы же просто… это просто нелепо.
— Я ничего не могу с собой поделать. Сегодня, когда… Я подумал, что вы…
— Послушайте. Ничего у нас с вами не будет. Я вам это уже говорила — в прошлый раз.
— Хоуп, дайте мне хотя бы…
— А как же Роберта? — Я повернула кинжал в ране. — Мне симпатична Роберта. — Это была ложь. — И мне симпатичны вы. Но не более того. А вы поступаете нечестно по отношению к нам обеим.
У него на лице появилось такое выражение, будто он терпеливо жует хрящик, который не может выплюнуть, поскольку хорошо воспитан.
— Я прошу вас, Ян.
— Извините меня. Я больше… Это больше не повторится.
Вайль вышел. Я села за письменный стол и немного подумала о случившемся. Потом прочла его статью. Статья оказалась действительно хорошей.
Роберта Вайль была бесцветной и полноватой. Свои жесткие светлые волосы она убирала со лба и стягивала на затылке в свалявшийся, свисающий сосульками конский хвост. Не то чтобы она была вовсе непривлекательной, но рот у нее был усталый и дряблый. После еды она закурила. Она курила только в отсутствие мужа.
— Где Ян? — спросила я, усаживаясь напротив нее с подносом.
— Ему что-то не по себе. Не хочет есть.
Я выразила сочувствие и принялась за еду. В Роберте было что-то, что ставило меня в тупик. Возможно, это был ее замкнутый, непроницаемый вид. О чем она думает? В каком настроении — весела ли, печальна ли? Нужно ли с этим считаться? А возможно, все дело было в тайне, окружающей отношения некоторых пар; при виде них начинаешь мучиться, во-первых, вопросом, как они вообще могли потянуться друг к другу; и во-вторых, полным непониманием, чем каждый из них мог другому понравиться… Наверное, я не вполне справедлива, подумала я. Я могла себе представить, что интересного или привлекательного нашла Роберта в Яне, но что Ян увидел в Роберте — тут я пас. Но, продолжала размышлять я, всегда вступаешь на зыбкую почву, когда пытаешься разобраться в любовных делах других людей, понять, что кого-то привлекает или отталкивает. Я ошибалась здесь столько раз, что и не вспомнить, а моя самая старая подруга Мередит призналась мне уже после того, как мой брак распался, что всегда недоумевала, с чего я так помешалась на Джоне Клиавотере. Я была поражена — мне казалась, что всем это должно быть ясно как день.