Но он читал их. И рассуждал о нравственности, об огромном воспитательном значении русской литературы. Только его никто не слушал. В новочеркасской школе-интернате № 32, где Чикатило преподавал русский язык и литературу, его считали странным учителем. И потихоньку посмеивались. Но он вроде не замечал этих насмешек. В классе шумели, кричали, а он монотонно и спокойно излагал очередную тему. Только иногда пристальным, оценивающим взглядам смотрел на девчонок, да еще то и дело проводил рукой по брюкам, словно проверяя, не забыл ли он их застегнуть.
Но впервые, когда Чикатило повел свой класс, на пруд, ученики вдруг поняли, что он не странный, а страшный.
Тот майский день был по-летнему жарким, и ребята сразу побежали к прохладной воде. Плавали, ныряли, просто дурачились у берега, обдавая друг друга столбами брызг.
И вдруг послышался крик.
Потом он повторился.
На крик бросились ребята. И остолбенели.
(Из показаний Чикатило)
«В мае 73-го гола я водил учащихся па пруд. Была там и Люба К. Она было крупнее других девчат и уже почти оформилась как девушки. Когда стали купаться, у меня при виде ее голого тела появилось желание потрогать ее. Я подплыл, стал щипать, трогать руками ее грудь, ноги, бедра, половые органы. Она сопротивлялась, вырывалась, кричала. И это меня возбуждало. Отпустил я ее после того, как получил половое удовлетворение»,
Руководители школы узнали об этом случае и как у нас принято, предпочли замять чтобы не бросать тень на весь славный педагогический коллектив. И замяли. Вроде ничего и не было.
Чикатило немного поволновался. И успокоился. А через несколько дней он попросил остаться на дополнительные занятия семиклассницу Антонину Г.
— Надо тебе, Тонечка, русский язык подтянуть. Давай немножко позанимаемся. — по-отечески заботливо предложил он. И девочка согласилась.
Оставшись наедине, Чикатило начал волноваться. В нем боролось желание и боязнь новой огласки. Но удержаться он уже не мог; встал и заперев дверь на ключ, подошел к девочке.
(Из показаний Антонины Г.)
«Он сел ко мне за парту, стал обнимать, целовать, хватать руками за грудь, пытался снять с меня трусы. Я испугалась. Отталкивала его, сопротивлялась, кричала. Он поцарапал мне ноги, бедра. Потом пошел открывать дверь. Воспользовавшись моментом я выпрыгнула в окно.
Об этом случае узнали не только школьные педагоги, но и родители детей. Чикатило решил, что па этот раз ему не избежать уголовной ответственности. И ошибся.
Его вызвал к себе директор и предложил уволиться, опять же, чтобы не покорить славный педагогический коллектив.