— Возможно, я устал пытаться.
— Сейчас ты говоришь так, а утром будешь чувствовать совершенно иначе, — настаивала она. — Сейчас ты не можешь размышлять трезво.
— В моей голове ясно, как никогда, — сказал он странным, пустым голосом, который словно поднимался со дна колодца. Он не сводил с нее горящих глаз.
Элеанор перевела взгляд на темное окно и вздрогнула. Ей почудилось там искаженное злобой лицо Лоуэлла. Она одним глотком осушила стакан, и жидкость потекла в желудок, согревая ее изнутри.
— Боюсь, это все, что было из выпивки, если только у тебя не припрятана еще бутылочка, — сказал Уильям.
— Все равно. Еще немного, и меня уже не примут в светском обществе.
Мысль о принадлежности к тому или иному обществу, будь оно светским или каким-то еще, показалась ей забавной, и Элеанор хихикнула. Вскоре она истерически хохотала, задыхаясь от икоты.
Уильям поднялся и взял ее за руку, поднимая со стула.
— Пойдем, уложим тебя в кровать.
Внезапно веселье покинуло Элеанор, сделав ее слабой и безвольной. Уильям проводил ее через холл в спальню, Элеанор шаталась, словно старуха. Она упала на кровать, даже не сняв одежду. Он укрыл ее одеялом, целомудренно поцеловал в лоб и уже собирался выйти из комнаты, когда она схватила его за руку. В свете, падающем из коридора, она прочла в его глазах тревогу. Это был взгляд человека, который знает, что в его жизни грядут перемены. И что эти перемены не к лучшему.
— Не уходи, — прошептала она.
Он покачал головой и мягко сказал:
— Тебе нужно немного отдохнуть. Я посплю на диване.
— Нет. Пожалуйста. Я не хочу оставаться одна.
Он молча кивнул, сел на край кровати и разулся. Когда он забрался под одеяло и лег рядом, близость его тела согрела ее, словно глоток виски. Он обнял ее и прижал к себе. Его запах напомнил ей о совершенном сегодня вечером преступлении. От него пахло потом, грязью и смолой от сосновых веток, которыми они накрыли могилу Лоуэлла, но это почему-то лишь усиливало ее любовь к нему.
Она прижалась к нему сильнее и нетвердым голосом сказала:
— Странно, правда? Ты и я вместе в постели. Я много думала об этом, но не представляла, что все будет именно так.
— Я тоже.
— Значит, ты тоже об этом думал?
— Даже больше, чем тебе стоит знать.
— Как ты считаешь, с нами что-то не в порядке, если мы вот так общаемся после того, как только что похоронили человека?
— Думаю, мы уже давно живем не по правилам, — сказал он, в темноте поглаживая ее по щеке. Его голос был хрипловатым от усталости, изо рта пахло виски. — А теперь почему бы не поспать? Мы можем поговорить об этом утром.