— Конечно. Я никуда не исчезну, — согласился он.
Раздеваясь в ванной, она слышала, как он набирает номер телефона и что-то бормочет в трубку. Она навострила уши, готовясь уловить перемены в его голосе, которые указывали бы на то, что на другом конце провода раздраженная жена. Но этого не случилось, и Элеанор вздохнула с облегчением.
Стоя в старенькой кособокой ванной, которую Джо снабдил душем, и чувствуя, как струи горячей воды стекают по коже, Элеанор поразилась тому, какое удовольствие она получает и как легко ей удалось снова вернуться к привычному укладу жизни после всего, что пришлось пережить сегодня. Она подумала, что и у Джо на корабле среди ужасов войны наверняка случалось затишье, когда ничего не нужно было делать, кроме как травить байки и играть в карты. И скорее всего, тогда он думал не о том, как остаться живым, а как набрать побольше взяток. Интересно, сможет ли она жить дальше так, словно ничего не произошло? Ей придется это сделать. Ради Люси. И ради себя тоже.
Насухо вытершись полотенцем, она надела поношенные «левайсы» и старую фланелевую рубашку Джо. К тому времени, как она присоединилась к Уильяму, он выпил уже как минимум четверть того, что оставалось в бутылке, хотя на нем это никак не отразилось. Если спиртное на него и подействовало, то только позитивно. Лицо его порозовело, он выглядел не таким напряженным. Он слабо улыбнулся и придвинул к ней стакан.
— Вот. Выпей. Это поможет тебе уснуть.
— Не думаю, что что-то может заставить меня уснуть, — ответила она, но стакан взяла.
Они сидели молча. Элеанор потягивала виски. Ее окружали обычные домашние ночные звуки: шум печи в подвале внизу, гудение холодильника и тиканье часов над печью. Трудно было поверить, что буквально час назад они рыли могилу.
— Что сказала тебе жена? — наконец отважилась спросить Элеанор.
— Думаю, больше всего ее расстроил тот факт, что ее разбудили. Что совершенно не означает, что мне не влетит позже. — Он пожал плечами, но она видела, что он обеспокоен.
— Я не хочу, чтобы что-то встало между тобой и Мартой, — твердо сказала она.
— Боюсь, уже слишком поздно об этом думать.
Он посмотрел на нее. И в этом неприкрытом воспаленном взгляде, суровыми испытаниями дня лишенном всякого притворства, она увидела истинную глубину его чувств.
И Элеанор обрадовалась, пусть даже за это ее душа будет трижды проклята! Она была рада и в то же время напугана, поскольку считала, что уже и без того принесла ему достаточно несчастий.
— Ты еще можешь все исправить, — сказала она. — Ты ведь даже не пытался…