Так гончар и сделал. Через день на подступах к столице состоялась вторая великая битва за последние полтысячи лет. Глиняная армия ударила в черное облако с тыла. Грохот сражения стоял за сотню верст. Солнце помутнело от пылевых столбов, земля дрожала от топота тысяч ног до самого заката. Гончар видел все из надежного укрытия; он видел, как бурые солдаты ломали людям шеи, видел, как глиняных воинов рубят на куски саблями, пронзают копьями, мнут их дубинами, но воины продолжают наступать, пробивая нагрудники как яичную скорлупу, расплющивая в ладонях черепа варваров, он видел, как одного асассина облепили люди, жаля его мечами, отрубая ему руки и ноги, но взамен отрубленных мигом вырастали новые, а асассин далеко отшвыривал нападавших, словно котят, гончар видел, как одному коннику удалось ткнуть глиняного воина в грудь, в самое сердце, и воин мгновенно рассыпался в труху… Но свирепей всех дрался полководец глиняного воинства. Он рвал людей на куски. Одного удара его руки было достаточно, чтобы начисто снести человеку голову. Гончар смотрел на это, борясь с приступами тошноты, и ноги его мелко подрагивали. Только сейчас он осознал, какую сокрушительную силу произвел на свет. Вот этими руками. Только сейчас он начал чувствовать свое могущество. Если он захочет, мир падет перед ним ниц, ведь глиняные люди беспрекословно подчиняются ему.
С наступлением темноты гончар вернулся домой. Там его ждала помолодевшая жена и двое сыновей. Вещун выполнил обещание, но на свой манер — его сыновья были из глины. Гончар дал волю слезам и проклятиям. Вскоре, утром следующего дня на пороге возник красный гигант с вещуном на голове. Гончар хотел открутить маленькому мерзавцу голову, но тот воскликнул: «Стой, человек! Прежде выслушай. Боги тобой довольны. Вражеская армия разбита. Ты спас свою родину!» Какой мне от этого прок?! — всплеснул руками гончар, — Мои дети того же цвета, что и земля! «Дослушай до конца, — увещевал его маленький голем, — Смерть нельзя обмануть. Души твоих сыновей нашли пристанище в глине и это не случайно. Дело в том, что у меня к тебе последняя просьба». Поникший гончар исподлобья смотрел на своих гостей. «Ты вдохнул в нас жизнь, — продолжал голем, — и это хорошо. Для нас нет ничего прекрасней, чем людская жизнь. Мы хотели бы походить на создателя не только внешне, но и по своей сущности. Мы хотим, чтобы ты сделал из нас людей. И мы уйдем из вашего края, мы не будем вам мешать». Разве я на это способен? Я обычный человек. «Ты — особенный человек. У тебя дар. Мы будем очень благодарны тебе, если ты выполнишь нашу просьбу, но ты волен поступать, как хочешь, Мастер». Гончар посмотрел на жену, на притихших отпрысков, на красного полководца. Вы не хотите быть людьми, — покачал он головой, — Вы хотите освободиться от моей власти над вами.