- Чего тебе, малец? - добродушно поинтересовался мужчина.
- Где Кельм, Олаф? - несколько встревожено спросила я, указывая взглядом на неспешно идущую следом рыжую кобылу.
- У него, - нахмурился Олаф, а я вдруг испугалась, что что-то случилось, пока меня не было? Но, тогда, почему все такие спокойные? А сам отец Кельма сияет получше новой монетки? - Stephen, as sage 'ausschlaze ubungen'? (Стефан, как сказать 'постельный режим'?) - тихо поинтересовался он у пристроившегося рядом с ним Стефана.
- Он режет в постели, - не задумываясь, перевел Стефан, и серьезно кивнул мне.
- Кого? - испуганно спросила я, теряя нить разговора.
- Постель, - серьезно подтвердил Олаф. - Режет постель.
- Зачем?
- Устал, значит надо.
Смерив этих голубчиков неоднозначным взглядом, решив, что лучше спросить у кого-нибудь ещё, что там 'режет Кельм от усталости', отвернулась. За спиной странно зашушукались и посмеявшись немного, замолчали. Чем же интересно я их так позабавила? Несут невесть что?!
- Aus strange er (Все равно он чудной), - буркнул Стефан, в то время, как Олаф согласно кивнул.
Как выяснилось чуть позже, отец Кельма настоял, чтобы сын провел этот день в постели. Это пояснил мне Рик, в то время, как Брэйдан вновь замкнулся. Размышляя, о чем-то о своем, он старался без необходимости не смотреть в мою сторону и не заговаривать. Я изредка посматривала на его гордый профиль снизу вверх, и в такие моменты ловила себя на мысли, что мне нравится смотреть на него. Нравится, как солнечные блики путаются в иссиня черных волосах, как зажигаются его зеленые глаза озорными огоньками, стоит золотым лучам их коснуться невзначай. Это завораживало. И стоило не малых трудов отвернуться и просто не думать. Дайли было обидно его невнимание, а для Дэя, мальчика, которого я изображала, это было бы правильно? В том смысле, что так и следовало бы себя вести мужчине с мужчиной? Наверное, да.
А, вечером меня ждал сюрприз. Причем настолько неожиданный, что на какое-то время я просто потеряла дар речи. Я, как раз собиралась навестить Кельма, который сейчас находился в одной из повозок, когда мы встали на очередную стоянку. Расседлав Осла, решила, что надо бы поговорить с северянином. Узнать, изменилось ли его отношение ко мне и в какую сторону? Что он намерен делать с полученной информацией? И, конечно же, надо было посмотреть, как северянин восстанавливается после полученной травмы?
И вот, когда Осел отправился кормиться сочной листвой растущей вокруг стоянки растительности, ко мне подошла одна из служанок принцессы. Девушка выглядела изрядно смущенной, но в то же время она была полна решимости. Потому, глубоко склонившись передо мной, она прошептала: