Артподготовка еще продолжалась, когда нам дали сигнал к атаке. Снег почти полностью растаял, и бежать было легче, хоть и в мокрых валенках. Белые маскхалаты приказали снять еще в окопах. На бегу мы сбрасывали шинели, а затем и панцири. Они слишком сковывали движения.
Из первой линии траншей немцы отошли, а во второй приняли бой. Из-за того, что делали перебежки по грязи, отказали часть автоматов и пулеметов. Зато «трехлинейки» действовали безотказно, и немцев мы выбили. Они отступили, бросив и третью линию траншей, а мы бежали к постройкам станции Орша.
Достигнув железнодорожных путей, остановились. Мы прошли на три километра больше, чем было определено приказом. Немцы вели сильный огонь, мы почти сутки находились на ногах, но присесть и отдохнуть было невозможно. Кругом вода и жидкая грязь. Хуже всего, что кончались патроны.
Уже начало темнеть, когда появилась группа людей в серых шинелях с бело-синими нашивками на рукавах. Власовцы! Они открыли огонь из немецких автоматов. Забыв про усталость, мы, расстреливая последние патроны, кинулись на власовцев. Это были не просто враги, а предатели. Я увидел их на фронте впервые, дрались с ними насмерть. В плен никого не брали, да они и сами не просили пощады.
В составе 757-го полка 33-й армии мы освобождали Белоруссию, ее столицу — Минск, превращенный в руины. Три года Минск был в руках немцев. Правильнее сказать, фашистов. Сколько людей было здесь уничтожено! Жители встречали нас со слезами.
Позже были бои в Литве, форсирование Немана, захват плацдарма на правом берегу. 11 августа 1944 года я был тяжело ранен. Пуля меня не пощадила. «Огнестрельный перелом кости правой голени» — так значилось в справке эвакогоспиталя № 4110, где я проходил лечение с 1 октября по 15 декабря.
Разбитая кость, осложнение, повторные операции. Лечился я в общей сложности четыре месяца, но рана заживала плохо из-за остеомиелита. Я был признан негодным к строевой службе и направлен командиром отдельной стрелковой роты при военной комендатуре города Гинденбурга.
Должность вроде и нестроевая, но пришлось участвовать в боях и уничтожать отдельные группы фашистов, в том числе полицаев, власовцев. Кроме того, мы работали в районных комендатурах. Немцы, уходя, оставляли подпольную сеть, с которой боролись особисты, сотрудники комендатур. Это были далеко не «киношные» шпионы. Один из немецких офицеров, пойманный с радиопередатчиком, покончил с собой у нас на глазах, вскрыв себе вены стеклом от собственных очков. Его не успели даже допросить.
Не забыть день Победы. Мы не спали несколько ночей, так как ожидали прорыва отряда эсэсовцев, полицаев с Украины, власовцев. Отряд так и не появился, а днем 9 мая я услышал артиллерийский грохот. Стреляли наши пушки. К командному пункту бежал старшина роты и палил вверх из пистолета.