Блямс!
И победный рев мотора вдруг сменился пронзительным визгом.
Зашелся длинной очередью крупнокалиберный.
— Командир, движку конец! Попали в нас! — водитель переключил передачу. — Метров с полсотни ещё прокатимся — и всё!
— Мост пройдём?
— Попробую…
Позвякивающая железом бронемашина, постепенно замедляя свой ход, перекатилась через мост и, свернув в сторону, съехала в ложбину. Под капотом что-то заскрежетало и смолкло. Броневик остановился.
— Все! — ударил кулаком по баранке Шадрин. — Приехали! Станция Березай, хошь не хошь — а вылезай!
Прилетевшая откуда-то сзади-сбоку пуля из противотанкового ружья серьезно повредила двигатель. Осмотрев его, водитель только головою покачал — отъездился броневик!
Со стороны окопов громыхнул нестройный залп, и пули залязгали по броне. Откликнулся башенный пулемёт и стрельба резко поутихла.
Зато ожил дот — щедро осыпал свинцом левый борт броневика.
— Не страшно, этим мы не по зубам! — Ракутин ударом ноги распахнул дверь и выскочил наружу. — Шадрин! Курсовой ствол снимай! Гриша — 'Гочкис' выволакивай! Собирай его здесь. Шведов там как — не достанут?
— Нет, — пробасил Деревянко. — Между нами и финнами два метра земли — никаким ружьём не пробить! Вот Игорю в башне поберечься надо бы — его-то видят!
— Пусть ещё на выстрел подойдут! — откликнулся пулемётчик в перерывах между очередями. — Метров на четыреста я их достану из крупнокалиберного, как нечего делать, а вот башню с такой дистанции прострелить — это фигушки! Тут ещё попасть, как следует, надобно!
Минут через пять импровизированную огневую точку подготовили к бою. Трофейный станкач оттащили на фланг. От дота его надежно прикрывал борт бронемашины. А солдаты в окопах его ещё не видели, потому и не стреляли. Водитель вытащил из машины курсовой 'Лахти 33/36'. А младший лейтенант вооружился 'Льюисом'.
— Миша, — повернулся он к водителю. — Тут такое дело… давай-ка дуй к нашим — они где-то там сидеть должны. Мы лахтарей стрельбой отвлечём, ты и проскочишь как надо.
— Товарищ младший лейтенант, а вы как?! Нешто я вас всех тут брошу?
— Это приказ, боец Шадрин! — успокоившись, Алексей продолжил уже мягче. — Мы тут сколько просидим? Час, два? А этих офицеров кто к нашим приволочёт?
— Так может… мы все? Тихонько, под бережком…
— А если дот реку простреливает? Там все и ляжем…
Коротко протрещал пулемет в башне броневика. Обычный, не крупнокалиберный.
— Что там? — повернулся Ракутин к броневику.
— Финны закопошились, вот я их и шуганул. К крупнокалиберному-то патронов немного, а к этому полно!
Вздохнув, Шадрин вскинул на плечо винтовку и, пригнувшись, выскользнул из ложбинки. Его уход остался незамечен противником: выстрелов со стороны окопов не последовало. На всякий случай, башенный 'Лахти 33/36' дал несколько очередей по окопам и доту. Ответные пули взвихрили снег на гребне ложбинки и отзвенели по броне. Выждав пару минут, младший лейтенант приподнялся над гребнем и приложил к глазам бинокль.