— Возможно, ему и не придется ничего обещать, миссис Бракет, — раздался женский голос. Все повернулись к дверям — там стояла доктор Уошингтон, в руках у нее был планшет с какими-то графиками и таблицами. Она представилась родителям Барнаби, быстро осмотрела их, послушала через стетоскоп, смерила температуру и улыбнулась. — Мне кажется, у меня для вас есть хорошие новости, — сказала она.
— Ну, нам они сейчас уж точно не помешают, — устало произнесла Элинор в ответ. — Что такое?
— Мне интересно, вы когда-нибудь водили Барнаби на прием к ушному специалисту? Когда он был маленький, я имею в виду?
— Нет, — покачала головой Элинор. — Мальчик почти все время проводил на потолке. И у него с ушами все в порядке. Совершенно обычные у него уши. А в чем дело?
Доктор Уошингтон немного помялась, сверилась с таблицей, а затем кивнула — очевидно, выводы ее удовлетворили.
— Вчера, — объяснила она, — когда привезли вашего мальчика, Космическая академия попросила меня полностью освидетельствовать его, чтобы убедиться, что он не принес с собой на Землю никакой космический вирус.
— Вы же не хотите сказать, что он его принес? — воскликнула Элинор, всплеснув руками. — И это станет его последним глупым капризом? Превратиться в носителя какой-то злонамеренной инопланетной формы жизни?
— Нет, с ним все в полном порядке, миссис Бракет, — покачала головой доктор Уошингтон. — На самом деле, похоже, его организм не проявляет никаких негативных реакций на то, что мальчик провел всю последнюю неделю в глубоком космосе.
— Вообще-то я был только в среднем космосе, — поправил ее Барнаби.
— Ну, каким бы этот космос ни был, организм мальчика пережил это испытание на удивление хорошо. И никаких травм от того, что он облетел вокруг Земли после того, как вы неудачно выпустили его в Сиднее, он, похоже, тоже не перенес, — прибавила она, слегка вздев бровь, словно ей самой это показалось подозрительным.
Элинор неловко поерзала на кровати и уставилась на что-то в световом люке.
— Зато я обнаружила вот что, — продолжала доктор Уошингтон. — Дисбаланс у Барнаби в ушах. Верхний, задний и горизонтальный каналы у него устроены совсем не как у всех. Каналы эти, видите ли, соединяются и контролируют наше ощущение равновесия. Это значит, что давление в черепной коробке у мальчика не со-настроено с внешним, поэтому, что бы он ни делал, он неизбежно взлетит. Хотя, если соблюдать строго научную точность до конца, он не летает. Он падает.
— Падает? — переспросили Элистер и Элинор, удивленно воззрившись на врача.
— Именно. У большинства людей устройство ушных каналов обеспечивает соблюдение закона всемирного тяготения, но в случае Барнаби, у которого три этих канала проходят ровно наоборот — они перевернуты, — мозг не способен верно истолковать сигналы, которые ему поступают. Мозг считает, что все вокруг — вверх тормашками. Поэтому Барнаби постоянно падает, только не вниз, а вверх. Его мозг убежден, что ему нужно перемещаться именно в эту сторону. Мы все упорно остаемся на земле, он же упорно стремится от нее оторваться… Кроме того, это объясняет, почему он не летал в кабине орбитальной станции, — продолжала доктор Уошингтон. — Воздух туда нагнетается под давлением, чтобы астронавты не парили в пространстве и не стукались головами о потолок. То же самое применительно к Барнаби удерживало его на полу, но там воздух — не такой, как здесь. На Земле астронавты никуда не улетают, а Барнаби бы улетел. Вам хоть немного понятно?