— Отметьте, — изрек он, обращаясь к журналистам, — я позволил находиться здесь единственному неотстраненному лицу из числа ведущих сотрудников полиции, которые вступили в незаконный профсоюз полиции под эгидой АФТ, чтобы никто не смог обвинить меня в том, что здесь недостаточно полно отражен состав этого так называемого профсоюза. Отметьте также, что интересы обвиняемых представляют два уважаемых защитника, мистер Вэхи и мистер Раули. В то же время я не привлек никого, кто поддерживал бы обвинение.
— При всем уважении к вам, комиссар, — вмешался Дэнни, — обвиняют здесь не вас, сэр.
Один из репортеров яростно закивал и застрочил в блокноте. Кёртис посмотрел на Дэнни, а затем оглядел девятнадцать человек, сидящих перед ним на шатких деревянных стульях.
— Джентльмены, вы обвиняетесь в пренебрежении служебными обязанностями, наихудшем проступке, какой только может совершить сотрудник органов правопорядка. Конкретнее, вы обвиняетесь в нарушении параграфа тридцать пять бостонского полицейского кодекса, каковой параграф запрещает сотрудникам вступать в какие бы то ни было организации, не являющиеся частью Бостонского управления полиции.
Кларенс Раули заметил:
— Если так рассуждать, комиссар, то получается, что никто из них не может вступить, скажем, в общество ветеранов или в Оленье братство .[80]
Два репортера фыркнули.
Кёртис потянулся за стаканом с водой.
— Я еще не закончил, мистер Раули. Да, это не уголовный процесс. Это внутреннее разбирательство Бостонского управления полиции, а если вы желаете оспорить легитимность параграфа тридцать пять, вам следует подать иск в окружной суд. Единственный вопрос, на который сегодня предстоит ответить: нарушили эти люди параграф тридцать пять или нет. Законность самого параграфа мы сегодня не обсуждаем, сэр. — Кёртис посмотрел на сидящих подчиненных. — Патрульный Дентон, встать.
Марк Дентон, в своей голубой форме, встал и зажал под мышкой круглый шлем.
— Патрульный Дентон, состоите ли вы в профсоюзе бостонской полиции, имеющем номер шестнадцать тысяч восемьсот семь в Американской федерации труда?
— Состою, сэр.
— А не являетесь ли вы еще и президентом названного профсоюза?
— Являюсь, сэр. Имею такую честь.
— Ваша честь не является предметом настоящего обсуждения. Занимались ли вы распространением подписных листов?
— Да, сэр, имел такую честь, — ответил Дентон.
— Можете сесть, патрульный, — объявил Кёртис. — Патрульный Кевин Макрей, встать…
Это тянулось два часа. Когда пришла пора адвокатов, выступление взял на себя Джеймс Вэхи. Он долго служил защитником при Союзе работников городского транспорта Америки и прославился еще до рождения Дэнни. Двигался Вэхи с плавностью и стремительностью спортсмена; он вышел вперед, просиял уверенной и хитрой улыбкой, глядя на девятнадцать обвиняемых, и только затем повернулся лицом к Кёртису: