— Я не мог не согласиться. У меня не было выбора. Все собирался тебе сказать, но не хватало мужества: Джейн так больна и ты волнуешься, сама знаешь из-за чего… — Он пытается обнять меня, но я отталкиваю его. — Не хотел еще и это взваливать на твои плечи, — в отчаянии говорит он. — Мне буквально навязали эту миссию. Клянусь, я ее не искал!
— Какую миссию? — Кровь во мне закипает. У меня нет причин проявлять рассудительность.
— Я еду во Францию с дипломатическим поручением, а это большая честь и знак того, что королева благоволит ко мне. И возможно, первый шаг к дальнейшему росту, что пойдет на пользу нам обоим, душа моя. И еще мне приказано сопровождать в Париж Томаса Сесила, сына государственного секретаря, находиться при нем, пока тот не закончит образование. Откровенно говоря, Катерина, меня перспектива столь скорого расставания удручает не меньше, чем тебя, но я знаю…
— Пока тот не закончит образование? И сколько же это будет продолжаться? — в бешенстве кричу я. Слезы текут по моим щекам.
— Успокойся, любовь моя, не надо так плакать. Нет, это невыносимо! — взрывается Нед. — Послушай меня, пожалуйста. День моего отъезда еще не назначен, требуется подготовка. Насколько мне известно, ее величество может в любой момент изменить решение, и тогда я вообще никуда не поеду. Ты же знаешь, у Елизаветы семь пятниц на неделе. Так что, пожалуйста, прошу тебя, вытри слезы. Будь моя воля, я бы ни за что тебя не оставил. Но если королева повелевает отправиться во Францию, у меня не остается выбора. Ты должна это понять.
Я падаю в объятия Неда — не могу долго на него злиться. Плачу навзрыд, в отчаянии оттого, что он уедет за море, что придется расстаться с ним на неопределенное время, тогда как для меня мучительна даже короткая разлука. Кроме того, я плачу еще и по другой причине: мне приходит в голову, что, может быть, Нед в глубине души и рад предстоящему отъезду, возможности вырваться из того запутанного клубка, в который сплелись наши жизни. Наконец я успокаиваюсь и молча выговариваю себе за то, что думаю дурно о человеке, который сжимает меня в объятиях и шепчет мне слова любви. Ведь карьера очень важна для мужчины. Как я могу быть так несправедлива к Неду?
Джейн умирает — мы все это знаем. Я беспомощно смотрю, как она уходит от нас, смиренно и терпеливо; бедняжка настолько ослабла, что не в силах произнести даже слова прощания. Я вижу, как, не таясь, рыдает Нед, целуя ее мертвую руку; он так вцепился в нее, словно не сможет отпустить никогда.
Королева приказывает устроить пышные похороны и отдает распоряжение своим фрейлинам и старшим придворным присутствовать на церемонии. Снова облачившись в черное и плача под своим капюшоном, я следую за величественно-мрачным катафалком с двумя сотнями других скорбящих, иду по длинному нефу Вестминстерского аббатства, повторяя путь, который проделала пятнадцать месяцев назад, когда здесь хоронили мою мать. И Джейн Сеймур находит вечный покой рядом с гробницей, сделанной по заказу Стоукса, на которой стоит скульптура моей матери: безмятежное в своем сне лицо, на голове диадема, одеяние, отвечающее ее положению. Мой взгляд останавливается на латинской надписи, высеченной на гробнице матери, и вскоре слезы застилают мне глаза и строки расплываются — меня до глубины души трогают эти слова: