Ключевая улика (Корнуэлл) - страница 6

Летнее солнце давит, как тяжелая, горячая рука, на юго-западе собираются облака, в воздухе висит запах лаванды и клетры. Я иду по бетонной дорожке между цветущими кустами и аккуратными клумбами, и невидимые глаза следят за всем двором из-за зарешеченных окон. Что еще делать заключенным, как не смотреть на мир, от которого они теперь отгорожены надежными засовами? Надо признать, информацию они собирают даже тщательнее, чем ЦРУ. Некое коллективное сознание берет на заметку мой белый фургон с номерами Южной Каролины и то, как я одета, — на мне не деловой костюм и не полевая форма, но брюки цвета хаки, белая с голубым полосатая хлопчатобумажная рубашка, лоферы в «шашечку» и в тон им ремень. Никаких украшений, если не считать часов в титановом корпусе и обручального кольца. Определить мой социальный статус, финансовое положение, кто я такая и чем занимаюсь, будет не так-то легко. Единственное, что не вписывается в придуманный мною сегодняшний образ, это белый фургон.

Я планировала выглядеть обычной, ничем не примечательной и немолодой уже блондинкой, которая не занимается в жизни ничем особенным или интересным. Вот только этот чертов фургон! Обшарпанное, дребезжащее чудовище с почти черными тонированными стеклами. Рядом с ним я чувствую себя то ли служащей строительной компании, то ли сотрудницей службы доставки. А может, я приехала в тюрьму за кем-то из заключенных, живым или мертвым. С большинством из наблюдающих за мной женщин я никогда не встречусь, хотя имена некоторых знаю. О них писали в газетах и сообщали в новостях, их отвратительные деяния обсуждались на профессиональных совещаниях, бывать на которых доводилось и мне. Я сопротивляюсь соблазну поднять глаза и оглядеться — не хочу, чтобы они знали, что я чувствую их внимание. Интересно, какое же из окон ее?

А каково должно быть Кэтлин Лоулер? Подозреваю, что ни о чем другом она в последнее время и не думала. Для таких, как она, я — последняя нить, связывающая их с теми, кого они потеряли или убили. Я — суррогат их мертвецов.

2

Тара Гримм — начальница тюрьмы, ее офис находится в конце длинного, выкрашенного в синий цвет коридора и обставлен и украшен ее подопечными.

Письменный стол, стулья и кофейный столик, сделанные из дуба и покрытые лаком медового цвета, с виду прочны и даже несут в себе некоторый шарм; мне практически всегда нравится то, что сделано вручную, пусть даже это выглядит и грубовато. Вьющиеся стебли с пятнистыми сердцевидными листьями теснятся в кашпо на окнах, тянутся из них до самого верха самодельных книжных стеллажей, расползаются по сторонам и спускаются густой, спутанной массой из подвесных корзин. На мой комплимент по поводу очевидного садоводческого таланта Тара Гримм отвечает размеренным мелодичным голосом, что за всей зеленью в кабинете ухаживают заключенные. Названия вьюнков, как она их именует, моя собеседница не знает, но, скорее всего, это филодендроны.