Железные перила со следами ржавчины цвета давно высохшей крови пересекают потрескавшуюся мощеную дорогу, что ведет в глубь Низины. Переезжая железнодорожные пути, я думаю о том, что женская тюрьма штата Джорджия расположена с неудачной стороны от них и, может быть, мне следует расценить это как еще одно предупреждение и повернуть назад. Сегодня 30 июня, четверг. На часах около четырех. Можно успеть на последний рейс до Бостона.
Но я знаю, что не вернусь.
Этот участок прибрежной Джорджии — местность довольная мрачная: угрюмые леса с гирляндами бородатого мха, котловины, прорезанные извилистыми протоками, равнины, заросшие травой. Над солоноватой водой неторопливо, едва не касаясь ее ногами, пролетают белые и голубые цапли. И снова лес, лес по обе стороны от узкой асфальтированной дороги. Вьющиеся кудзу душат невысокие кусты и накрывают лесную крону темными чешуйчатыми листьями, поднимающиеся из болот могучие кипарисы с толстыми шишковатыми стволами напоминают неких доисторических существ, бредущих по застывшей воде. Ни аллигаторов, ни змей я пока не заметила, но знаю: они где-то здесь и наблюдают за моей белой машиной, ревущей, фыркающей и постреливающей.
Как я оказалась в таком драндулете, шатающемся по дороге будто пьяный, пропахшем фастфудом, сигаретами и тухлой рыбой, сама не знаю. Брайс, мой администратор, получил совсем другие указания: заказать надежный и безопасный седан средних размеров, желательно «вольво» или «камри», с боковыми и фронтальными подушками безопасности и джи-пи-эс. Когда на выходе из аэропорта меня встретил молодой человек на белом грузовом фургоне без кондиционера и даже без карты, я сказала, что, очевидно, произошла какая-то ошибка. Он показал договор, в котором значились имя и фамилия: Кейт Скарпетта. Я ответила, что, во-первых, меня зовут не Кейт, а Кей, и, во-вторых, мне наплевать, чье имя там значится. Я не заказывала грузовой фургон. «Лоукантри консьерж коннекшн» приносит свои извинения, ответил молодой человек, загорелый, в майке, камуфляжных шортах и рыболовных шузах. Он представления не имеет, что и как случилось. Должно быть, какой-то сбой в компьютере. Он с удовольствием предоставит в мое распоряжение что-то другое, но только попозже, может быть, к вечеру или завтра.
Пока что все идет не по плану, и в ушах у меня звучат слова моего мужа, Бентона, предупреждавшего, что так оно и будет. Я будто вижу, как он стоит у нас в кухне, облокотившись на травертиновую стойку, высокий, стройный, с густыми седыми волосами, красивым, точеным лицом, и смотрит на меня серьезно и угрюмо. Мы снова спорим из-за моей поездки сюда. Наконец-то перестала болеть голова. Не знаю почему, мне еще хочется верить, что все наши разногласия можно было бы решить за стаканчиком вина. Или двумя. Светлое, прозрачное «пино-гриджио», легкое, с яблочной ноткой — своих денег оно точно стоит.
