Кларисса обратилась к медитации по настоянию матери, заядлой курильщицы и маньячки аэробики, даже записалась на курсы специально для женщин, которым некуда девать время и деньги, — почему бы и не потратить их на «духовность»? На первом занятии ей преподали мантру (сразу же позабытую) и молитву для чтения в начале и в конце медитации (так и не выученную). Учитель, «духовный наставник», с лицом, похожим на перезрелый помидор, и энтузиазмом дрессированного тюленя, был разочарован ее успехами: Кларисса проспала все три занятия напролет.
Не сложилось у Клариссы с духовностью — как и со всем прочим, что требовало продолжительных усилий.
Однако изредка Кларисса все же испытывала потребность в путешествии за железную стену застарелых обид — юношеского гнева, детских разочарований, младенческих огорчений — к самым глубинам души, где не было никакого обмана, никаких предвзятых суждений, никаких масок.
Попасть туда было непросто.
Вместо ответов перед ней вырастал лес вопросов, расцветал на благодатной почве ее бессознательного разума, тянулся к ней жадными лапами-ветвями. Духовный наставник учил, что ей следует не обращать внимания на этот «умственный треп», а позволить мантре заглушить все помехи… Не вышло. Кларисса открыла глаза. Вопросы победили. «Когда, черт побери, придумают надежное средство для удаления волос раз и навсегда?» А еще: «Почему у мужиков не бывает целлюлита?» И наконец: «Неужели она, Кларисса Алъперт, до сих пор влюблена в Саймона Инглэнда?»
Любовь с Саймоном всплыла в памяти. Кларисса вспомнила первый миг первого дня их знакомства. Он только-только прибыл из Лондона, только-только пришел в школу, только-только (извините за повтор) прикоснулся к культуре Беверли-Хиллз. Услышав акцент, Кларисса с подружками нарекли его Инглэндом, и фамилия его была забыта всеми, в том числе и самим Саймоном. Уже тогда Саймон одевался совершенно бесстрашно. Не в том смысле, что он был на гребне волны, нет. Саймон ходил в школу в костюмах. Классных костюмах — кашемировых, доставшихся ему от деда и отца, международного эксперта-юриста, и подогнанных по его узкобедрому, стройному телу. Были у него и собственные костюмы — в тонкую полоску, от Хьюго Босс, и серебристо-голубой от Армани, — купленные на подработки диджея. Но сразил Клариссу наповал и заставил потребовать свидания белый льняной костюм с пестрой рубашкой — прямо с Эбби-роуд, Лондон, год выпуска 1972, не позже.
Случалось, Саймон являлся даже в шелковом аскотском галстуке и с тросточкой: у него была целая коллекция старинных тросточек.