Он принимает только в присутствии жены. Ее он сразу же осмотрел. Но сказал, на четвертом месяце ничего уже сделать невозможно. Анна сидела как каменная. Выглядела вконец измученной. Она, видимо, отчаялась. Ганс решил пока молчать. Нужно выждать. Пусть сама примет решение и еще раз сходит к тому врачу. А начни он ее уговаривать, так лишь вызовет протест. У нее больше не было сил. Она плакала по любому пустяковому поводу. Ничего не ела. Не спала. Мать часами уговаривала ее, пыталась узнать, что с ней, уверяла в своей дружбе, в готовности все понять, но именно матери Анна не хотела ничего рассказывать. Кому угодно, только не чуткой, свободомыслящей матери, которая по всем вопросам способна держать речи. У Ганса она выплакивалась. Дрожала и всхлипывала, уткнувшись ему в шею, впивалась ногтями в его кожу, цеплялась за него, словно утопающий в волнах грозной опасности. Ганс в этих случаях сидел, выпрямившись в кресле, механически гладил ее по голове, уставившись в противоположную стену, и пытался ввернуть в ее отчаянные вопли слово-другое; но проходили часы, пока она вообще начинала хоть что-либо слышать. И только когда она выплакивала все слезы, когда с вспухшими красными глазами лежала рядом с ним и дыхание ее становилось опять спокойнее, только тогда мог он говорить. Но не знал, что сказать ей. Им владела только одна мысль — положить конец ее положению. Он без конца бормотал ее имя. А однажды даже заплакал. Настоящие слезы катились по его лицу. Он сам себе удивлялся. Не мог припомнить, когда в последний раз плакал. Если она капитулирует, все пропало. Он снова бормотал ее имя. Сейчас он пришел в отчаяние, но прекрасно сознавал положение и решил: нужно разыграть перед ней комедию, произвести на нее такое впечатление, чтобы она пошла к тому врачу. Нельзя сказать ей: ты должна пойти к тому врачу. Нужно что-то такое разыграть, что заставит ее подняться и отправиться к нему. Надо, чтоб она сделала это по собственному почину. Но ему все еще ничего не приходило в голову, он все еще бормотал тихонько ее имя. А потом и вообще замолчал. Анна подняла на него глаза. Он сделал вид, что не замечает ничего, лежал, все так же уставившись в противоположную стену.
— Может, мне еще раз попытаться? — спросила вдруг Анна.
Он пожал плечами, сделал вид, будто ему теперь уже все безразлично.
— Ты хочешь, чтобы я еще раз попыталась? — сказала она.
Ганс не ответил. Тогда Анна решила:
— Завтра я еще раз пойду к нему. Только сначала возьму деньги из банка.
На другой день вечером он пришел к ней. Она лежала в постели.