— Он прекрасный человек.
— Я знаю. И очень симпатичный.
— Богатый, ты хочешь сказать.
— Нет, дорогая. Конечно, здорово, что у него есть деньги, и дом, и бизнес, и все прочее, но это не главное. Главное, что, глядя на него, невольно отмечаешь про себя: до чего симпатичный мужчина. Очень, очень симпатичный. А что думает Марианна?
Элинор провела пальцем по ободку бокала.
— По-моему, она сейчас не способна думать о мужчинах…
Дверь в кухню распахнулась.
— Вот и неправда, — сказала Марианна.
— Дорогая!
Она вошла, в своей клетчатой пижаме с розочками, пододвинула себе стул и уселась за столом.
— Можно налить мне тоже?
— Ты что, подслушивала под дверью? — спросила Элинор.
Марианна улыбнулась.
— Да.
— И как давно?
— Достаточно, — сказала та и снова поглядела на вино. — Так что, вы со мной поделитесь?
Элинор холодно сказала:
— Возьми себе бокал.
— Дорогая, — вставила Белл, — я не хочу никого обнадеживать понапрасну. Тем более Билла.
Марианна поднялась и, обогнув стул, на котором сидела Элинор, подошла к шкафчику с бокалами. Нарочито небрежным тоном она заметила:
— Он правда хороший человек. Очень хороший. И, как вы правильно заметили, симпатичный.
— А Уиллз? — спросила Элинор. — Он тоже симпатичный?
Марианна вернулась на свой стул и поставила на стол бокал.
— Я… я пока не могу сказать, — тихо ответила она. — Не сейчас. Не надо спрашивать меня.
В кухне воцарилось молчание. Белл подтолкнула бутылку с вином Марианне. Та взяла ее, налила себе в бокал и снова поставила на стол. Потом неуверенно произнесла:
— Мне было бы легче, если бы я знала, что он мне не врал. Что наши отношения не были игрой воображения, что я не придумала их сама, выдавая желаемое за действительное. И что Уиллз не был циником и подлецом.
Она замолчала. Белл посмотрела на Элинор. Та склонилась к сестре.
— Значит, ты слышала не все. Нет, он не был циником.
Марианна отпила глоток вина.
— Откуда ты знаешь?
— Он приезжал в больницу.
Бокал тихонько звякнул, когда Марианна поставила его на стол. Щеки у нее внезапно вспыхнули, и она прижала к ним ладони.
— Он… что?
— Шарлотта позвонила ему. Решила, он должен знать, потому что до сих пор без ума от тебя. И всегда был. Он попросил меня сказать тебе.
Марианна отняла руки от лица. Потом вздохнула.
— Ох, — только и смогла произнести она.
Белл наклонилась вперед.
— Я всегда тебе говорила, дорогая, — сказала она. — Ему нельзя было доверять.
— Элли, — продолжала Марианна, словно не слыша замечания матери, — но почему ты до сих пор молчала?
— Я собиралась…
— Ты думала, что все начнется сначала?
— Пожалуй, я немного опасалась, — с колебанием ответила Элинор.