Все же я попыталась пошевелиться — но в этот миг поезд резко дернулся, и что-то холодное коснулось моего виска, вновь отправив меня в объятия голубого тумана.
Следующее пробуждение оказалось не в пример приятнее — благодаря исчезновению давящей сверху массы. Открыв глаза, я обнаружила обладательницу оной массы, оглядывающуюся по сторонам с явным намерением кого-нибудь убить… а потом воскресить и убить еще раз… и еще раз… после чего вдосталь поглумиться над трупом.
— Что это было?
— Это, — брезгливо покосилась Юлла на валяющуюся на столике бутылочку, — прогресс в области алхимии.
— Я серьезно!
— И я серьезно, — отозвалась стражница. — Когда меня лет пять назад пытались травануть такой же мерзостью, то просыпаться после нее было — как после трехнедельного запоя. Так что прогресс, как говорят люди, налицо. У тебя голова не болит?
— Нет, — неуверенно сказала я. — Но вот какое-то странное чувство… словно чего-то не хватает… и почему в вагоне, кроме нас, никого нет… мы что, стоим?!
— Похоже, — наклонившись, моя спутница щелкнула стопорами и, опустив окно, прислушалась к доносящимся снаружи негодующим воплям:
— Скреглик млин!
— Это и в самом деле возможно — украсть локомотив? — севшим голосом переспросила я.
— Украсть можно все, — проворчала моя спутница, выглядывая в окно. — Будь то любимый единорог Его Величества или винты от броненосца. Вопрос лишь в том…
И в этот миг я поняла, что за странное чувство гложет меня… и увидела, чего мне не хватает!
— Юлла-а-а!!!
Кажется, до сегодняшнего дня я не издавала подобных звуков ни разу в жизни — равно как и не слышала их в исполнении какого-нибудь иного Перворожденного. Также глубоко сомневаюсь, что легкие живого существа способны произвести их самостоятельно — скорее, тут была замешана также инстинктивная магия.
Не знаю, как отреагировали на этот вопль остальные пассажиры поезда — так же, как и все прочие в радиусе трех миль от нашего вагона. Та же, к кому он был обращен, подпрыгнула, едва не расшибив затылок о верхний край окна, и повернулась ко мне с крайне неодобрительным выражением на лице.
— Боги, принцесса, зачем же так кр… — в этот миг Юлла увидела, на что именно я пялюсь втрое увеличенными по сравнению с обычным состоянием глазами, и осеклась.
— Украли…
Небольшая зеленая сумка, достать что-либо из которой могла только я — хитроумнейшее, три дня выплетаемое придворным магом заклятье! — алела небрежно вспоротым боком, а рядом с ней лежала распахнутая шкатулка, без содержимого которой моя Великая Миссия не стоила и ломаного гроша.
Не знаю, сколько я стояла там подобно статуе в дворцовом парке — время потеряло для меня всякое значение, равно как и все иное. В Мире осталась лишь продолговатая выемка на белом бархате — и черное, как Вечный Мрак, отчаяние.