Личность Колби, надо сказать, довольно примечательна, это благообразный господин, имевший блестящее образование и неплохие манеры, а также семью и пятерых детей, которых нежно любил.
Когда я читал о Колби и о его «соратниках», то волей-неволей вспоминал офицеров гитлеровского рейха, «заведовавших» массовым истреблением людей в лагерях смерти. Сопоставление самых знаковых характеристик этих людей натолкнуло на мысль, что военных преступников можно условно разделить на две основные группы: к первой принадлежат такие убийцы, которые нежны и добры в обыденной жизни, и особенно в семье, любят своих детей, бывают привязаны к обожаемой собаке, но, выходя из дома и попадая в пространство своей «работы», они будто меняют сущность, становясь машиной подавления, пытая и казня людей так, словно жертвы сделаны из другого материала, из другого существа, нежели твои близкие, и потому можно не думать о причиняемых этим существам страданиях.
Ко второй же группе можно отнести людей, которые, становясь военными преступниками, делаются жестоки и безразличны не только к «врагам», но и к своим близким, причем до такой степени, что способны пожертвовать их жизнью, предать их, просто расправиться, порой без веских на то причин. И когда знакомишься с историей их террора или их кровожадных планов, то понимаешь, что нелюбовь к людям в их душе не разделена на некие категории, что они ненавидели всех, каждого человека, не желая проявлять доброту хоть к кому-нибудь.
К примеру, небезызвестный нам Джеймс Форрестол, являвшийся военно-морским министром США и яростно настаивавший на строительстве как можно более мощных средств наступательной войны и массового убийства (ему принадлежит и идея создания авианосного флота США), был настолько безразличен к собственной семье, что довел жену до тяжелого нервного расстройства, а к детям относился как к посторонним, чужим существам. Известен случай, что он оставил детей в такой ситуации, которая угрожала их безопасности, а то и жизни: находящемуся в Лондоне Форрестолу позвонили однажды его сыновья, одному из которых на тот момент было шесть лет, другому — восемь (по несчастливому стечению обстоятельств они потерялись, опоздав на самолет в парижском аэропорту); сумев дозвониться до отца, мальчики обрадовались, однако папаша сказал, что не собирается ничего делать, велел им добираться до Лондона так, как они сами посчитают возможным, и повесил трубку. В тот день он просто бросил их на произвол судьбы.
У Форрестола было много важных дел, он планировал тактику массовых убийств, и ему некогда было цацкаться с двумя сопливыми существами.