В церкви царила мгла. Коленопреклоненные херувимы и украшавшие хоры выпуклые полудиски, изображавшие восходящее солнце, с густыми пучками расходящихся лучей отбрасывали зловещие тени, а падшие ангелы на ренессансной фреске казались лишь издевательскими пародиями на человеческие фигуры.
Что-то смутно узнаваемое мелькнуло в его памяти, что-то такое, что он узнал об этой церкви во время предыдущего посещения Вены, много лет тому назад… Но сейчас обстановка никак не располагала к воспоминаниям.
Рейлли повернулся к двери, через которую только что вошел, и даже закатил глаза от радости: на ней имелись и замок, и засов. Он задвинул засов и быстро зашагал вдоль нефа.
Так, чем же славилась эта самая Michaelerkirche?
В запертую дверь забарабанили кулаки, и почти сразу раздались щелчки выстрелов из пистолетов с глушителями. Старые петли никак не могли бы долго противостоять такой атаке. Дверь должна была рухнуть через считаные секунды.
Тут на глаза Лэнгу попались железные перила справа от великолепно декорированного алтаря, и память сразу прояснилась. Он вспомнил, что когда-то узнал об этой церкви.
Через секунду Рейлли спускался в усыпальницу. Очень необычную усыпальницу.
Сойдя с лестницы, он пригнулся и закрыл за собой ненадежные воротца.
Свет от единственной лампочки, висевшей под потолком, был бессилен рассеять серую мглу. Слева под чуть более темными, но тоже серыми, низкими арками, словно серые дрова, были навалены серые кости; перед каждой нишей стояли потушенные огарки толстых серых свечей. Голени, ребра, бедренные, плечевые кости… Пустыми глазницами смотрели бесчисленные черепа. Можно было подумать, что он попал в какое-то языческое капище.
А на полу ровными рядами стояли посеревшие от старости деревянные гробы. Некоторые были без крышек и открывали взорам своих обитателей в серых погребальных нарядах. Ухмыляющееся мумифицированное лицо над серым камзолом или кружевным воротником, скрещенные на сером одеянии руки с остатками плоти. Кошмарное скопище трупов, погребенных под церковью в семнадцатом-восемнадцатом веках и сохранившихся благодаря причудам природы: постоянной температуре и сухому воздуху в этом подземелье.
Над головой прозвучали шаги.
Лэнг посмотрел по сторонам и совершил один из самых чудовищных поступков за всю свою жизнь. Подойдя к краю освещенного пространства, он выбрал гроб, находившийся за пределами освещенного полукруга.
Труп приветствовал его широкой ухмылкой; над черными провалами глаз сохранились густые, только серые от скопившейся за несколько веков пыли брови. Лицо было обтянуто серой кожей, точь-в-точь такой, какую Рейлли видел на фотографиях освобожденных от пелен древнеегипетских мумий.