— Как всегда, ты думаешь только о себе! — заявила Наташа, подкидывая полено в огонь, разведенный в камине. — А меня ты спросила, хочу ли я этого? Не спросила. Это решение ты принимаешь за всех.
— Ну, мне казалось, что ты хочешь повидать мир. Разве не так? Что ты сможешь там успешно закончить учебу. Я уже нашла дом, достаточно просторный для всех нас. Лили, кажется, очень нравится идея переезда.
Взбешенная, Наташа стала резко двигать полено кочергой. Отблеск пламени падал на ее лоб и щеки.
— Еще бы! Она думает лишь о том, чтобы уехать подальше, отдалиться от своего прошлого. Она поступает наперекор Феликсу. Ты не находишь, что это просто бегство, только теперь в другую сторону? И для тебя, наверное, это выглядит так же, я права? Ты веришь, что будешь чувствовать себя в безопасности, отдаляясь от отца твоих детей, человека, с которым не способна жить вместе, — рассерженно сказала она, добавив с иронией: — Я уже начинаю жалеть его, несчастного. Если бы он мог предугадать все твои сальто-мортале… Совершая поступки, ты никогда не думаешь о других, но ты закончишь тем, что останешься совсем одна.
Ксения сидела, не пытаясь отражать удары, которые Наташа наносила с удивительной точностью. Привыкшая за последнее время к ее упрекам, она решила не реагировать на ее выпады, чтобы снова не идти по той вечной, сотканной из обид спирали, куда хотела затянуть ее дочь. Она знала себя. Увы, она была способна на меткие и обидные фразы, которые вызывают долго незаживающие раны. Поэтому и решила сосредоточиться на ощущениях маленького и теплого тела сына Макса, который отдыхал у нее на руках.
— Я не поеду, — повторила Наташа.
— Я знаю.
— И ты мне ничего не скажешь? Ты не постараешься меня переубедить?
Ксения посмотрела на дочь: ее тело было напряжено, подбородок решительно вскинут. Наташа дрожала, но от холода или от гнева? «Как она похожа на меня!» — взволнованно подумала Ксения.
— Я верю тебе. Ты достаточно взрослая, чтобы понимать, что тебе нужно.
Наташа подняла глаза к потолку. Другая на ее месте обрадовалась бы, услышав такие лестные для себя слова, но почему тогда она чувствует себя так, словно находится в кромешной тьме? Может, она хотела, чтобы мать рассердилась и приказала ей следовать за ней? Однако Ксения решила избежать конфронтации. Ловко! Но противно. Отказываясь от сражения, она обезоружила дочь.
— Перед отъездом я хочу получить от тебя юридическое подтверждение моей дееспособности. Я не хочу больше слышать, что я несовершеннолетняя[29].
— Ты это получишь.
Наташа озадаченно посмотрела на нее.