Кларисса отождествляла себя с этим сопротивлением. Ей казалось, что она, наконец, нашла силы ответить тем, кто разрушил ее семью, отнял все имущество. Ответить монстрам, которые изнасиловали ее. Кирилл догадывался о ее драме. Она знала, что он не будет презирать ее за это, не будет сердиться. «Как он может на меня сердиться!» — иногда негодовала она. И тем не менее не могла отрицать, что ее охватило волнующее чувство, и это заставляло задуматься: а сможет ли она после всего стать матерью? Ее стыд был тайным, растворенным в венах и в теле, которое она не осмеливалась более разглядывать. Чувство, которое она напрасно пыталась скрыть. Момент, когда она увидела, что желанна, стал для нее настоящим Воскресением, придал ей дополнительные силы переносить холод, вид утонувших в темноте улиц, ужасный проросший картофель, лишенный всякого вкуса, который Аксель ел с отвращением. Будет еще и на ее улице праздник, если того захочет Господь и этот мужчина, которого она уважала и научилась любить, хотя до сих пор не нашла в себе смелости ему в этом признаться.
Через несколько дней Макс поднимался по лестнице, перескакивая через две ступеньки. Он спешил, чтобы сообщить хорошую новость. Подойдя к двери, он постучал и повернул ручку. На столе, у изголовья кровати сестры горели свечи, языки пламени колыхались на сквозняке. Он раздраженно подумал, что в комнате, где лежит больная, слишком холодно, но не знал, как этому помочь. Он подошел к кровати и едва различил хрупкий силуэт под грудой одеял.
— Мариетта! Это я. Как ты себя чувствуешь?
От ее неподвижности его сердце сжалось. Он наклонился, чтобы тронуть ее за щеку.
— Мариетта! Я добился для тебя места в самолете. Ты можешь отправиться на лечение в Баварию.
Тонкие бледно-голубые прожилки проступили на ее прозрачных веках. Она открыла затянутые туманом глаза и слабо улыбнулась.
— Макс, мой зайчик… Что ты сказал? Извини, но я задремала.
— Я получил место для тебя. Ты сможешь уехать.
Она разомкнула высохшие губы.
— Слишком поздно. У меня уже нет сил.
— Да нет же! — вскрикнул он, снимая шарф и пальто.
— Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое, слышишь? Кларисса это поняла. Она ничего не говорит. Я устала, правда. Если бы ты знал, как я устала от всего этого!
Она закрыла глаза, дыхание было слабым. Макс подошел к стулу и сел. В руке он держал бумажку. Британский самолет вылетал завтра после полудня. Он должен был забрать детей и больных. Нужно было прибыть в Гатов за два часа до отлета. Благодаря содействию Линн ему выделили автомобиль, чтобы отвезти Мариетту на аэродром. Радостное настроение сменилось растерянностью. Его сестра умирала, и он был бессилен что-либо сделать.