— Не торопись, я не потеряюсь. Не будем хитрить друг с другом, и я останусь таким, как сейчас. Наверное, у меня это — что-то вроде приступов аллергии… психической аллергии. Я считал это всего лишь особенностью, но впервые осознаю как болезнь.
— Интересная мысль… Значит, ты полагаешь, большинство людей представляют собой неприглядное зрелище в силу того, что страдают… психической аллергией на агрессивность окружающего мира?.. Постой-ка, что тебя развеселило?
— Твоя наклонность к аналитическому мышлению — она берет верх над всеми остальными инстинктами, включая инстинкт самосохранения.
— Грешно попрекать нищего лохмотьями и калеку — костылями. — Она слабо улыбнулась. — Ведь это, вообще говоря, грустно.
— А в сути ты сформулировала мою мысль очень точно. То, что считается для современного человека усредненной психической нормой, на самом деле есть состояние аллергическое, даже шоковое. С позиций этого состояния общество, в том числе психиатры, не понимая, что лечиться нужно им самим, квалифицируют нормальных людей как больных, и наиболее распространенный диагноз — вялотекущая шизофрения. Вспомни нашего общего знакомого, увы… ушедшего. Он был совершенно нормален.
Наш разговор прервался: мы добрались до Ботанического сада. Пока я расплачивался с водителем и помогал Полине выбраться из машины, она пребывала в задумчивости или, может быть, в удивлении, недоуменно хмурилась и покачивала головой.
— Твои мысли странны и крамольны, и я не знаю, что было бы, если бы вдруг психиатрия приняла их как руководство к действию. Но интереснее всего, что когда-то один великий психиатр высказывался очень похоже. Когда я его читала, то сочла это просто забавной игрой ума, парадоксом гения… А теперь, пожалуй, я готова об этом снова подумать. — Она прекратила свои рассуждения и, тяжело опираясь на мою руку, полностью сосредоточилась на процессе ходьбы, которая все еще давалась ей с некоторым трудом.
Сад был безлюден. Встретив у главной оранжереи двух знакомых девиц и обменявшись с ними незначащими любезными фразами, я увел Полину в пустынную глубь территории. Мы расположились в тени пышной дальневосточной флоры, с видом на альпийскую горку, усевшись прямо на траве — в нарушение правил, писанных не для спецслужбы.
— Удачно придумано, — прислонившись ко мне спиной, Полина сосредоточенно жевала травинку, — именно то, что нужно.
Я молча разглядывал мясистых уродцев, облепивших камни альпийской горки, решив не задавать ей вопросов и дождаться, когда она начнет разговор сама, в наиболее удобном для нее ключе.