— Да, — вновь ответила она и нарочито медленно, чтобы скрыть дрожь в руках, протянула паспорт.
— Мне поручено вас встретить. Пойдемте, у вокзала нас ждет машина.
— Твой майор, похоже, большая шишка, — прошептала ей на ухо мать.
Но она заметила безразличные глаза шофера. Ему все равно, куда и кого он везет. Здесь, в Москве, они всем чужие.
После недолгой езды по улицам «эмка», сделав несколько поворотов, остановилась перед старым, еще дореволюционной постройки, зданием.
В Управление их, естественно, не повезли, а воспользовались одной из квартир для оперативных целей, разбросанных по всей Москве.
Кухня была самым большим помещением. Такое впечатление, что тут раньше была коммунальная квартира, а потом кто-то по неведомой прихоти взял и возвел стену, отгородившую от остальных две комнатки метров в десять-двенадцать и огромное место, куда стащили газовую колонку, плиту, мойку, ванну, стол и внушительный дубовый буфет, потемневший от времени, весь в пятнах облезшего лака.
Черная тарелка репродуктора, закончив пересказ новостей, теперь передавала какой-то бравурный военный марш.
Майя не знала, что позавчера здесь переодевался Леонов, идя на встречу с агентом, служившим в германском посольстве, который сообщил ему о приказе на полную эвакуацию и уничтожение документов.
— Извините, одну минуту, — женщина средних лет в форме капитана РККА с орденом на груди разговаривала с кем-то по телефону. Ее лицо сразу внушило доверие, она немного хмурилась, зато глаза улыбались.
****
Ну, что же, прошло пару часов и Мареева вернулась очень встревоженной. Содержимое конверта вызвало эффект «бомбы», и если она рванет, то нет никакой гарантии в безопасности людей, читавших текст на этих нескольких листках.
— Вы читали эти документы?
— Нет, Максим сказал, что это может мне серьезно навредить.
— Вы его любите?
— Да.
— Тогда расскажите мне о нем очень подробно.
Чесновицкая задумалась, что же в Ненашеве волновало и смущало ее так сильно? Она нервно сглотнула.
— Мне кажется, что он не тот, за кого себя выдает. У него манеры, как у полковника.
— Значит вы ничего не знаете о его прошлом.
— Он не рассказывал. Зато Максим умеет предвидеть будущее.
«Еще как! Интересно сказать ей или нет», в конверте находилась лично адресованная записка с прогнозируемой реакцией на документ. О том, что существует секретный приказ Гитлера, известный ограниченному кругу лиц, агентура донесла еще в январе 41-го, но накануне так и не удалось получить доступ к секретной документации немцев[633].
Но и тут был представлен не оригинал, а конспективный пересказ документа № 33 408/40, он же «Директива № 21», он же план «Барбаросса» существовавший на бумаге в девяти экземплярах.