Только сейчас он осмелился взглянуть правде в глаза. Он использовал собственного сына как своего рода прикрытие! Неужели он сошел с ума и стал параноиком?
Излияния Норриса и идиотский сон лишили его присутствия духа. Переговоры, запланированные на начало марта, держались в большом секрете; он должен был встретиться с мадам Рубинштейн при участии советников обеих сторон — юристов и финансистов — в ее легендарном доме «Бетюнская пристань» на острове Сен-Луи в Париже. Неожиданно Бенедикт запаниковал, как будто нельзя было терять ни минуты. Почему он должен так долго ждать, чтобы увидеться с Людмилой? Он не смел рисковать, изменив дату встречи с великой Еленой — достаточно трудно было ее назначить, — но сегодня он почувствовал, что не в силах больше откладывать свое свидание с Людмилой.
Поделится он с ней своими грандиозными планами на будущее или нет, зависит от того, как она отреагирует, увидев его снова спустя почти два года. Она вернула нераспечатанным письмо, которое он послал ей, сообщая о трагической гибели Хани. Дважды он пытался дозвониться до нее по телефону лондонского офиса, и оба раза ему отвечали, что ее «нет на месте». Насколько он понимал, она вполне могла так до сих пор и не узнать о смерти Хани.
К тому моменту, когда он добрался до своего офиса, то есть без малого к восьми часам утра, он все еще не решил, что делать дальше. Проходя мимо кабинета Чарльза, он, к своему удивлению, сквозь приоткрытую дверь увидел сына, занятого изучением пачки бумаг.
— Доброе утро, Чарльз.
Чарльз поднял голову и просиял улыбкой. Бенедикт никогда не видел его таким счастливым в конторе.
— Доброе утро, папа. После нашей вчерашней беседы дядя Лен собрал кое-какие сведения о главном конкуренте «Рубинштейн» в мировом масштабе. Это «Элизабет Арден». До нашего отъезда я подготовлю для тебя подробные данные на всю команду: «Коти», «Дороти Грей», «Жермен Монтейль», «Макс Фактор», «Чарльз Антелл», а теперь еще и «Рев…»
— Ладно-ладно. Это впечатляет. Замечательно.
Бенедикт, нахмурившись, поспешил прочь. Он забыл предупредить Чарльза, чтобы он не обсуждал поездку с дядей, хотя это и не имело особого значения. Что там Леонард подумал, было неважно, но как теперь разочаровать парня? Ему придется взять с собой Чарльза. Если бы он всегда проявлял такое усердие и инициативу! Возможно, в конце концов его интриги хоть в чем-то принесут пользу.
Бенедикт дал себе клятву, как он частенько поступал и раньше, оставить в прошлом чувство вины. «Вперед», — пробормотал он себе под нос, приближаясь к персональному лифту, который поднимался всего на один пролет вверх — на его этаж. Его секретарша, Мэри Би, ждала шефа.