По крайней мере, ей так сначала показалось. Это произошло незадолго до Дня Благодарения[24]; она сидела в библиотеке и чувствовала себя столь же одинокой и потерянной, как в первые годы в Палм-Бич с Милошем. На ней было новое кашемировое желтое платье, узкое и прямое, с перламутровыми пуговками на воротничке-стойке. Оно напомнило ей желтый кардиган, который она надела в тот день, когда Бенедикт пришел в ее лондонскую квартиру, но, когда она начала представлять, как Бенедикт занимался с ней любовью, в ее сознании всплыло лицо Чарльза, вытеснив образ сурового, осуждающего Бенедикта, с которым она сейчас жила.
В тот вечер, когда он увидел ее, сидевшую у очага в библиотеке, с закрытыми глазами, погруженную в воспоминания, он на руках отнес ее наверх и с нежностью расстегнул пуговицы на высоком воротнике, сняв через голову мягкое шерстяное платье.
Она была в экстазе, уверенная, что теперь все опять будет хорошо, но, когда она осталась обнаженной, он лег на кровать и притянул ее голову вниз, заставив ртом довести его до оргазма и оставив ее неудовлетворенной, с разбитыми надеждами; потом он обстоятельно объяснил, что отныне все будет происходить именно так.
Эдикт просуществовал недолго, однако, лежа в объятиях Бенедикта, ощущая глубоко в себе его пенис, Луиза больше не чувствовала себя под защитой его любви. А так как его настроение металось по всей шкале барометра, из одной крайности в другую, она даже уже не знала, как к нему относится. Она придерживалась определенной модели поведения, сделавшись особенно чувствительной к проявлениям его неудовольствия, старательно следовала его указаниям дома и на работе, как поступали все окружавшие его люди. Одновременно росла ее потребность в утешении, в друге или по крайней мере соратнике по работе, которому можно было бы доверять; но ей некому было довериться — кроме Чарльза.
В течение прошлого года, с тех пор как стало очевидно, что у Сьюзен серьезный роман с Дэвидом Римером, Луиза нередко чувствовала, что Чарльз — единственный человек из всех, работавших в фирме «Луиза Тауэрс», на которого она может по-настоящему положиться: он всегда говорил ей правду о принятых корпорацией решениях, о долговременных планах. Поскольку она причинила Бенедикту столь сильную боль, он мстил, отказываясь обсуждать с ней будущее компании, которая теперь частенько упоминалась в прессе как «исключительно выгодное подразделение по производству косметики фирмы «Тауэрс фармасетикалз».
— У нас одна из крупнейших в мире компаний по продаже лекарств и косметики, Лу, — сказал ей Чарльз за ленчем пару месяцев спустя после свадьбы Леонарда и Марлен. Они вместе отправились в то утро в Вашингтон, намереваясь посетить министерство торговли и присмотреть более обширное помещение для того, что внутри семьи называлось «Институтом Луизы Тауэрс при Белом доме».