— Ты это… ты это, — сказал он, подозвав к себе Сороку, — не знаю, точно или нет, но мне кажется, я видел красковского оборвыша.
— Мишку?
— Он отрицал, что его зовут Мишкой. Я и так выпытывал, и эдак… Паренёк-кремень, что ни спрашивай у него — ни на что ответа нет.
— Где видел Мишку, боцман?
— Я не утверждаю, что это он, я говорю — больно похож.
— Скажи, где видел его, боцман? Сердюк-то ушёл в Финляндию, он обязательно постарается, ведь должен привести его. Придёт ни с чем.
— Когда придёт, узнаем, что ни с чем, тогда и займёшься поисками. А пока сиди, не рыпайся. Оборвыш — это иголка в скирде сена, как найти?
— И всё равно, боцман, найти его надо.
— И засыпаться! Це-це-це-це!
— Постараюсь, чтобы этого не было.
Сердюк пришёл ни с чем — притащил листовки, инструкции, письма от «друзей», деньги, а Мишку не привёл. Едва он отдышался, как Сорока подсел к нему с вопросом:
— Сэр Дюк, а что с Мишкой?
— Если бы я знал. Нет его. Исчез без следов, словно бы сквозь землю провалился. Вначале был на виду. Матросы его привечали, подкармливали, всё вроде бы тип-топ было, а потом Мишки не стало. То ли финские власти изловили, посчитав его беспризорником, то ли в неприятность попал — не знаю. Нет его — единственное, что могу тебе сообщить.
— Тамаев его видел три дня назад. Здесь, в Питере.
— Значит, утёк, — Сердюк улыбнулся, — а то уж мне совсем неловко было бы перед Красковым. Утёк — значит, жив. В парне — наша душа.
— Душа бродяги и моремана!
— А какая ещё может быть душа? Комок сала, прилепившийся к желудку, как у нашего Тамаева? Извини-подвинься! Ай да Мишель!
— Надо искать его.
— Надо. И найти надо!
Утром Сердюк вновь отправился в Финляндию — его сделали настоящим связным, а Сорока ушёл искать Мишку. Чуть ли не граблями проскрёб камни канала, на котором Тамаев видел оборванца, во все щели, что попались ему, заглянул, обследовал подвалы ближайших домов, но Мишку не нашёл — пусто было.
У боцмана на этот счёт тоже было своё мнение.
— Надо ли искать? — спросил он у Сороки. — Воришка, карманник этот твой Мишка! Помести его на корабль — он половину корабля уволокёт. По железке, по болту, по колёсику — в кармане, в желудке на берег вынесет!
— Слишком резко, боцман.
— А где ты собираешься его держать? Здесь, в квартире, под койкой?
— Да, в квартире под койкой.
— Ну ищи, ищи дырку от бублика. Только когда найдёшь — не отрабатывай задний ход.
Через четыре дня Сорока нашёл Мишку. Это был действительно тот оборванец, что ловил рыбу в канале.