Утром мама сетовала, что, только она заснет, я тут же к ней переползаю — она, скорее всего, не помнила, что в ее постели я появлялась ранним утром.
Но в тот день, когда я устоявшимся маршрутом зарулила к маме, меня ждал сюрприз: никто уже не спал. Отец лежал, откинув правую руку, на которой, в свою очередь, лежала мамина голова, вдобавок ко всему он курил, и, увидев меня, мама сказала:
— Ну я же говорила, не надо в комнате курить.
Я залезла к ней, прислонилась к ее мягкой коже, под которой ощущались ребра, и попросила накрыть меня с головой одеялом.
Мама без возражений выполнила мою просьбу. Я лежала, чувствуя, как она спокойна, и слушала.
— Окно открой, — приказала мама.
Матрас дрогнул, скрипнул паркет — отец встал, чтобы открыть окно.
Мама привстала, придерживая меня рукой под одеялом.
— Трусы надень!
Свежий воздух, потянувший из окна, ощущался даже под одеялом, хотя в целом там пахло не так уж плохо — мама на ночь обмазывалась каким-то увлажняющим лосьоном, и постельное белье накрепко им пропиталось.
— Ты же… — Папа осекся.
— Да она придет и вырубается, — успокоила его мама, — малыш еще.
Папа долго и неинтересно, сыпля фамилиями, говорил о своей работе.
Мама усмехалась и давала острые комментарии.
Наконец он, видимо, сделал какое-то движение, она тоже, и после короткой борьбы раздался ее голос:
— Не кури здесь.
Папа восстал.
— Ты понимаешь или нет, — говорил он с неизвестными мне ранее, женско-придыхательными интонациями, — ты создала для меня ад. Я не могу здесь жить. С тобой. Ты считаешь, что все должно быть только по-твоему, ты мне просто уже ненавистна, у меня нет даже места здесь!
— Проспись. — Мама демонстративно зевнула.
— Блядь, да если спит ребенок, возьми и отнеси ее в комнату, почему ты мне все запрещаешь? Почему я тут как преступник?!
Тут мама разразилась сложносочиненной лекцией о том, что в семье — в настоящей семье, подчеркивала она, — все должно быть поровну, и, стало быть, папа тоже может жертвовать на меня свободное время, когда оно у него появляется, но он только пьет и бегает по бабам…
— По каким бабам! — страдальчески выдохнул папа.
— Хватит! — рявкнула мама и сжала под одеялом кулаки. — Я родила тебе ребенка, надеюсь, этого достаточно, чтобы ты оставил меня в покое?! Эта квартира — твоя расплата со мной за ту жизнь, которой я могла бы жить, не встреть я тебя. Убирайся!
— То есть ты — так? — искренне, судя по голосу, поразился папа.
— Да, — ответила мама.
— Но, — папа усиленно мел хвостом, — мы вроде вчера… как-то наладили… Что ты такая бешеная?
Мама вдруг совершенно нормальным голосом сказала: