Приключение с иностранцами улетучивалось из памяти, чем ближе Володя подходил к дому. Когда он дошел наконец до двери и позвонил три раза, он уже не мог ни о чем думать, кроме как о предстоящем свидании с отчимом. Тот, наверное, напустится на него за то, что Володя опоздал к обеду. Сам отчим хотя и не отличался аккуратностью, но от других требовал ее с необыкновенным ожесточением.
Отпер один из жильцов (они жили в густо заселенной квартире большого кирпичного дома); его отчим и мать сидели за столом и обедали.
— Ну, вот и твой дармоед пришел, — сказал отчим, злобно поглядев на Володю. — Нахулиганился вдоволь, теперь пожрать надо. Житье!
Он был человек лет тридцати пяти, с глупым лицом, напоминающим слегка злую собачью морду. Звали его Петр Иванович Улиткин.
Володина мать, робкая и смирная женщина, с некоторой тоской поглядела на Володю и покачала головой.
— Все опаздываешь.
— А что ж ему не опаздывать! Знает, что все равно ему жрать дадут. Дармоед и есть дармоед.
— Вы не волнуйтесь, — сказал Володя, — я есть не буду.
— Как так не будешь?
— А вот очень даже просто.
— Это что ж, ты мне, что ли, в пику?.. Вот, мол, подыхаю с голоду... Так, что ли?
— Не так, а вот не буду есть. Не хочу.
— А я тебе говорю: ешь!
— Не желаю!
— Ешь, сукин сын!
Володя ничего не ответил, а взяв с подоконника потрепанную книжку, принялся читать.
— А, ты так!
Петр Иванович вскочил, вырвал у него из рук книжку и швырнул ее в окно.
Володя побледнел и сжал кулаки, но мать, словно догадавшись о его намерениях, встала между ними.
— Что ты, Петя? — сказала она мужу. — Тебе вредно волноваться.
— Да уж загонит меня в гроб твое отродье. Ну... ешь.
Володя сделал движение к двери.
— Куда?
— Книжку-то надо поднять.
Мать махнула рукой.
— Я схожу. Ты уж садись.
Она вышла.
Володя, нахмурившись, сел за стол и взял ложку. Но есть ему было противно, хотя и хотелось после купания.
— Его, верзилу, кормят, одевают, обувают, — сказал Петр Иванович, — а он еще сцены закатывает... Приводит в раздражение. Да ведь мне стоит слово сказать, и духу твоего здесь не будет... Я и тебе и матери твоей благодетель. Дармоед... Ученый какой. Школу кончать...
Он выпил большую рюмку водки.
— Ну, а она где шатается? Тоже одна порода! Марья!
Володина мать принесла книгу и положила ее на стол.
— Тебе кто велел книгу приносить?
Та робко уставилась на мужа.
— Мальчишки бы, пожалуй, утащили... она ведь рубль стоит.
— А... рубль стоит?...
Он взял и снова швырнул в окно книжку.
— А кто позволил за нее рубль платить? Кто позволил? Твои деньги?
— Мои... это из тех, что я за белье получила... Помнишь, шила...