Коль скоро она поклялась больше не поднимать вопроса о тайной миссии супруга, то намеревалась держать слово. Вместе с тем Александра признавалась себе, что молчать ее заставляло также какое-то неясное чувство. Слабый внутренний голос предостерегал ее от того, чтобы пускаться в откровения.
Возможно, отчасти таким образом проявлялась естественная реакция на ту роль, которой продолжал придерживаться ее муж. Большую часть времени, а в присутствии посторонних — всегда, Дамиан обращался с ней довольно сдержанно и прохладно, скорее как с любовницей, нежели супругой. Хотя теперь она все понимала и верила ему, в какой-то степени ее это уязвляло. Утешала только надежда на их скорое возвращение в Англию, в свой дом. Она мечтала о спокойной жизни — такой, как до начала трагических событий.
Размышляя о себе и муже, Александра вспомнила об одном эпизоде, прочно засевшем у нее в мозгу.
Это произошло в тот вечер, когда они с Дамианом были в опере, где давали «Les Deux Journees»[19] Керубини. В персональной ложе Лафона, кроме них и самого полковника, находились господин Селлерье и некий гусарский капитан Франсуа Кино, не придумавший ничего лучшего, как привести с собой пышногрудую актрису Габриэлу Бомон, бывшую любовницу Дамиана. Сластолюбивая блондинка весь вечер откровенно игнорировала капитана и, пренебрегая приличиями, заигрывала с мужем Александры. Она то и дело со смехом нашептывала ему что-то на ухо, прикрывая их двоих своим веером с ручной росписью.
Александра сидела в синем бархатном кресле и пыталась не обращать на это внимания. Дамиан внешне тоже никак не реагировал на выходки развязной женщины. Но время от времени сжимал Александре пальцы, переплетенные с его собственными, как бы прося о понимании.
«Я понимаю», — отвечала она мысленно. Он играл свою роль, и она должна ему подыгрывать.
В какой-то момент по ее лицу, на которое падал отраженный свет рампы, пробежала улыбка. Если ее муж так хорошо справляется со своей задачей, чем она хуже его? Может быть, ему это и не понравится, подумала она, но существуют же границы дозволенного. Александра выдернула свою руку из смуглых пальцев мужа, поднялась со своего места и подошла к невысокой грудастой блондинке, сидевшей между ним и капитаном Кино.
— Мадам Бомон, — сказала она, смерив взглядом бесцеремонную даму, — я понимаю, что вы с майором Фэлоном были очень близко знакомы. Но те времена канули в Лету. Не забывайте, он женат на мне. Поэтому я прошу вас, соблюдайте хотя бы элементарные приличия. Уберите, пожалуйста, вашу руку с его ноги.