Когда внизу наступила тишина, она решила, что он уже лег спать. Раздевшись, она надела через голову ночную рубашку из мягкой фланели, которую он раздобыл для нее, не опасаясь более его неожиданного появления у себя в комнате. Джейсон оказался человеком слова. Со времени их страстной сцены и его неожиданного извинения он вел себя как настоящий джентльмен. Она верила, что он больше и пальцем не прикоснется к ней. Он не мог бы нарушить своего слова.
Велвет забралась в кровать и, сидя, наклонилась было, чтобы задуть свечу, но какой-то звук, раздавшийся внизу, заставил ее замереть на месте. Услышав несколько произнесенных кем-то слов, она опустила ноги на пол. Пройдя на цыпочках по комнате, прижалась ухом к двери на лестницу, которую Джейсон каждый вечер запирал, перед тем как лечь спать.
Она опять услышала голос и поняла, что это голос самого Джейсона. С кем он мог сейчас разговаривать? Велвет попробовала поднять щеколду и удивилась, что он оставил дверь открытой. Вероятно, он верил, что она дождется утра, как обещала. Или просто забыл сделать это.
Она приоткрыла дверь и увидела Джейсона, спящего на диване. Одеяло сползло до талии, обнажив его грудь, покрытую испариной.
Боже, неужели он заболел? Она спускалась по лестнице в полной уверенности, что он проснется от ее шагов, как это обычно случалось. Но он беспокойно заворочался во сне и повернулся на другой бок, пробормотав что-то неразборчивое. Ему снится ночной кошмар, поняла она!
— Джейсон, — негромко окликнула она, но он не услышал ее слов.
Кошмар держал его в своих объятиях, заставляя содрогаться всем телом.
Велвет медленно спустилась с лестницы, все еще надеясь, что он проснется, и стараясь не думать об этом полуобнаженном мужчине.
Она уже подошла к дивану, но он не просыпался.
— Джейсон…
Она легонько прикоснулась к его плечу, а потом начала осторожно трясти его:
— Проснитесь, милорд. Вам снится дурной…
От неожиданности она вскрикнула, когда он, мгновенно проснувшись, схватил ее и сильно прижал к себе.
— Я Велвет! Пустите меня!
Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, кого он держит в своих объятиях.
— Боже мой, — пробурчал он, отпустив ее, и вытер испарину с лица. — Какого черта вы здесь делаете?
Она отошла назад.
— Вы так сильно ворочались и говорили во сне. Я подумала, что вы заболели.
Он устало вздохнул и откинулся на подушку.
— Я не сделал вам больно?
Он потер шрам на тыльной стороне предплечья, а она — небольшую царапину на руке.
— Ничего страшного. Вы сделали это случайно. — От нее не ускользнуло, что он нахмурился. — Вам приснился страшный сон?