Император не стал ничего говорить своей пехоте. Просто подпрыгнул вверх, взмахнул мечом – цепь, удерживавшая уже зажжённый фонарь, лопнула. Раскрутив его, точно пращник ременную петлю, Император отправил необычный снаряд прямо в окно домика. Туда, где за голубоватыми, цвета морской волны, занавесями, уютно мерцали магические огоньки.
Зазвенело тонкое стекло.
– Убивайте их всех! – взревел Император. – Смерть всем магам! Смерть! Никого не щадить!
Топор свистнул. Доски брызнули щепой, точно кровью. Ярость удесятерила силы, сложный запор отлетел после первого же удара.
– За мно-о-ойй!
И тотчас же грянул клич Вольных:
– За Императора! За Императора! Смерть! Смерть! Смерть!
Ким-Лаг уже указывал саблей на соседний домик – миссию Угуса.
Занеся топор, Император ворвался в наполненную ароматами полутьму. Треща, впереди разгоралось пламя из разбившегося фонаря.
– Что тако... – из боковой комнаты вывернулась какая-то фигура в старомодном плаще и смешном колпаке. Проносясь мимо, Император ударил обухом. Мокрый всхлип, и фигура, обдирая сухой старческой рукой бесценный гобелен со стены, мешком валится на пол. Император не посмотрел, кого он убил. Над самым ухом свистнула стрела, арбалетчик разрядил своё оружие в возникший на винтовой лестнице силуэт – маг уже воздел руки, готовясь послать заклятье.
– Смерть! Смерть! Смерть! – неслось следом. Грозный рёв десятков глоток. Кажется, воины сообразили, что к чему. А ведь могли и стрелу в спину всадить, мельком подумал Император. Он оказался в комнате, куда забросил с улицы фонарь – молодая женщина в голубой мантии яростно хлестала по огню содранной скатертью.
– Имп... – левая рука развернулась, воздух затрещал, пахнуло свежестью, точно перед грозой, и – топор вгрызся в основание высокой, лебединой шеи.
– Пера... – донёсся предсмертный шёпот.
«Как легко, оказывается, убивать вас, маги...»
Дальше, дальше, дальше, пьянея от пролитой крови!
– Здесь больше никого нет, мой повелитель, – вырос рядом с ним Вольный. Сабля окровавлена, но не так, чтобы очень сильно. – Было всего трое магов. Пятеро людей – слуги. Слуг мы убили тоже.
– Идем... дальше, – выдохнул Император. Стоит ли думать о пяти ничтожных, когда в эту ночь Империя схватывается грудь на грудь с Радугой? – Здесь всё поджечь...
– Будет исполнено, – воин поднёс свечу к пышной парчовой обивке стены. Огонь радостно накинулся на новую пищу.
На улице уже творилось нечто страшное. Двое Вольных деловито волокли чье-то растерзанное, полуобнажённое тело, длинные льняные волосы волочились в пыли. Миссия Угуса уже горела тоже; из окон рвались страшные крики. Возле порога лежали тела – молодой широкоплечий маг и воин-панцирник с прожжённой на груди кирасой.