— Тебе еще никогда не было так приятно убедиться в невиновности подозреваемого, верно?
Голос эксперта Уоллеса звучал чуть насмешливо, но в нем ощущалась теплота.
— Верно, — и не подумала возражать Айрин. — Но первым в невиновности Даниэля был уверен ты, Уолли. Во всяком случае — после того, как увидел его на трассе.
— Ну да. Я исходил из психологии. А знаешь, что странно? Когда братья Лоринги стояли рядом на подиуме, их уж никак нельзя было спутать. Они действительно похожи, но это очень условное сходство. И тем не менее охранники, а потом и все, кто смотрел кассету видеонаблюдения, даже не усомнились, что в боксы заходил Даниэль.
— Это — тоже психология. — Комиссар тронула рукой чайник и, убедившись, что он еще не остыл, подлила чаю себе и Уоллесу. — Они видят человека в фирменном комбинезоне, внешне напоминающего Даниэля. В помещении полутемно, но он уверенно проходит мимо поста, да еще и рукой им машет. У охраны и сомнений нет, кто это такой! К тому же у Лорингов — одинаковая форма и посадка головы, один и тот же упрямый подбородок. Только у старшего — немного крупнее. Уши у них почти совершенно одинаковые, а когда на голове бейсболка — форма ушей подчеркивается. У меня, кстати, мелькнула мысль: почему Лоринг ее не снял? Неужели, думаю, он даже после соревнований так ходит? Да! Еще и походка у братьев схожая.
— Наглец этот Брэндон! — вырвалось у эксперта. — В гоночном мире бывает всякое, но этот поступок вылезает за любые рамки!
— За свой поступок он расплатился по полной программе! — проговорила Айрин.
Они сидели в небольшой беседке, окруженной кустами буйно цветущего шиповника, из-за чего пчелы не без основания считали это место своим и вились меж ажурных деревянных решеток, будто живые искорки, то и дело атакуя вазочку с розовым вареньем. Айрин развлекалась тем, что время от времени ловила рукой какую-нибудь особенно нахальную пчелку, быстро зажимала в кулаке и, прежде чем пленница успевала ее цапнуть, стремительно раскрывала ладонь, выпуская перепуганное насекомое.
— Не узнаю тебя! — засмеялся эксперт в ответ на последнее замечание комиссара. — Ну, оценила ты Даниэля, это вполне понятно. Я тоже очень рад, что он не имеет отношения к гибели Висконти. Но братец его, уж извини, дрянь! И тебе его жалко? Тебе? Это когда ж ты кого-то жалела?
— Никого и никогда?
Она повернула голову, проникший сквозь решетку и завесу зелени луч солнца блеснул в светлых глазах Айрин.
Уоллес смутился: