Кортес снова затянулся сигарой и искусно выпустил в потолок цепочку аккуратных дымных колец. Когда-то Айрин любила наблюдать, как такой же фокус показывает ее отец. Только у майора Энтони Тауэрса этих колечек получалось иногда даже по десять, а у аргентинца… четыре, пять, шесть… Седьмое не в счет — оно совсем уже не колечко — просто клочок дыма.
— Возможно, вы и правы, — задумчиво проговорил Гедеоне. — Но зачем же убивать-то? У Лоринга — контракт с фирмой. Если он перестанет нас устраивать, то контракт может быть разорван, только и всего.
— Да? А за что, простите? За чрезмерный талант и слишком большое число побед? Менеджер Лоринга господин Отто Остерман был бы счастлив подать на компанию в суд и выиграть дело. Да и пресса тут уж встала бы на сторону гонщика: он приносит команде славу, а его вышвыривают на улицу! Фан-клуб организовал бы вам такую «рекламу», что вы бы долго о ней вспоминали. Другое дело — что контракт можно не возобновлять, но у Даниэля он заключен еще на два года вперед. Это уж Мортеле подсуетился — боялся: вдруг да уведут! Есть, кстати, еще один вариант. У боксеров даже существует на этот счет выражение: «лечь на ринге». Это когда боссы договариваются между собой, что выиграет именно вот тот боксер. На то и ставят. А тому, кто должен проиграть, говорят: «Во втором раунде ты ляжешь!» И он имитирует нокаут либо нокдаун. Но иногда попадется строптивый боксер, который уж очень себя уважает. И он заявляет: «Хрен вам, ребята! Я буду драться по-настоящему!» Обычно таких строптивцев наказывают. В боксе ведь сделать спортсмена калекой довольно легко! Я думаю, вы намекали Лорингу, что неплохо бы парочку заездов нарочно проиграть, — с его-то искусством он мог это сделать так, что никакой эксперт ничего не заподозрит. Но он не станет. И не из спеси. Просто спорт для него — это спорт, а не политика и не игра в поддавки. И тут вам припомнилась давняя история из вашей молодости.
— Та-а-ак! — Кортес даже поперхнулся сигарным дымом. — Знаете, комиссар, я самому себе удивляюсь. Вы уже пятнадцать минут несете тут всяческий бред, а теперь еще и собираетесь потешить меня воспоминаниями молодости, и добро бы — вашей, а то моей, которую я и так помню! И я, заметьте, терплю это и не зову охрану.
Айрин опять заулыбалась.
— Терпите вы, мистер Кортес, потому, что тянете время. Но я тоже слежу за ним, не волнуйтесь. Охрану не зовете, вероятно, оттого, что не хотите оплачивать им лечение. А вспомнить я собираюсь и вашу молодость, и мою. Я в то время очень любила ходить на заезды «Фортуны». Только времени не хватало. Так вот: в молодости, приехав из Аргентины (а может, из Венесуэлы, где вам пришлось и повоевать, и каким-то образом разбогатеть), вы вложили деньги в компанию «Ларосса» и свели теснейшую дружбу с ее патроном — лордом Джорджем Веллингтоном. Сделались его другом, а вскоре — совладельцем фирмы. Потому что благодаря своим связям и энергии сумели создать огромный филиал в Аргентине. Команда начала не без успеха участвовать в гонках класса «Фортуна». А потом — и побеждать. Потому что ведущим гонщиком стал другой близкий друг лорда Веллингтона — Уолтер Дейл. Он выиграл три чемпионата подряд, завоевал титул Золотого всадника, затем победил в четвертый раз. Чего еще желать? И вдруг в прессе — скандал. Скандалище! Газеты пишут, телевидение вопит, что Дейл избил одного из своих патронов. Вас то есть.